Из зеркала

Кот действительно был вылеплен из гипса и встречал посетителей при входе в кафе. Эле показалось, что он похож на кота из мультфильма про попугая Кешу.

— Ну и как тебе Приречье? — спросила Маша, когда они сделали заказ. — Вот уж не ожидала, что Андрей привезёт вас на отдых в такую глухомань.

— Я тоже не ожидала, но мне там нравится, — призналась Эля.

— А как тебе их местная знаменитость?

— Ты имеешь в виду церковь?

Маша кивнула.

— Церковь прекрасна, — сказала Эля. — Долгоруков выбрал весьма удачное место для её строительства. Итальянское барокко и наша русская природа просто идеально подошли друг другу. Но меня удивляет, почему последний владелец усадьбы, благоустроив и облагородив её, не стал в ней жить, — через некоторое время произнесла она. — Для этого должна была найтись очень серьёзная причина.

— Мне кажется, ответ на эту загадку можно получить в нашем краеведческом музее.

Эля ненадолго задумалась.

— Ладно, тогда после обеда идём в музей.

— Ты же хотела в книжный магазин! — улыбнулась Маша.

— Книжный я оставлю напоследок.

— Ну хорошо, в музей я тебя отведу, а за книгами ты наведаешься сама, потому что книжный магазин находится рядом с музеем.

— Очень удачное расположение! — рассмеялась Эля.

Но в музее о последнем владельце усадьбы знали совсем немного. Там были собраны сведения о наиболее известном её владельце — князе Долгорукове. Эля увидела портреты членов знаменитого семейства, а также изображение фамильного герба, сохранившееся на фасаде флигеля.

— Сами понимаете, Григорий Фёдорович — историческое лицо, — сказал сотрудник музея, к которому Эля обратилась с расспросами. — И вообще Долгоруковы были близки к царям, поэтому о них и документов сохранилось больше.

Увидев расстроенное лицо Эли, он торопливо произнёс:

— Вы знаете, я вообще-то тут недавно работаю, всего лишь третий месяц. Вам бы лучше обратиться к Алле Сергеевне Готовцевой, но её сейчас нет. Она на конференции в другом городе.

— Вот так у нас всегда: про одних — всё, про других — ни словечка! — сердито произнесла Эля, когда они с Машей покинули стены музея.

— Ты графа Тормасова имеешь в виду? — улыбнулась Маша.

— Ну почему бы не затеряться между многочисленными портретами Долгоруковых какому-нибудь крошечному снимку Тормасова?! — воскликнула Эля. — Ведь фотография уже тогда существовала.

— Тебе непременно хочется знать, как выглядел граф?

Эля пожала плечами:

— Я думала, если увижу его изображение, мне станет понятным его внезапное охлаждение к усадьбе.

— Ты веришь в то, что внешний вид человека помогает объяснить его поступки? — удивилась Маша.

— Не всегда.

— И всё-таки кое-что о нём ты узнала.

— Ну да, родился в Санкт-Петербурге, а умер в Италии, как и большинство русских эмигрантов.

— Нет, — покачала головой Маша. — Большинство русских эмигрантов умерли во Франции. К тому же Тормасов скончался за четыре года до революции. Судя по единственной заметке из «Санкт-Петербургских ведомостей», хранящейся в музее, двадцать пятого апреля тысяча девятьсот тринадцатого года.

— Да, ты права, — кивнула Эля. — А ещё на нём закончился род Тормасовых. Так что наследовать усадьбу было некому, тем более что вскоре всё графское имущество было национализировано. И всё же… Ты знаешь, но я не верю в резкую перемену чувств без какого-то ни было на то основания.

— Тогда ищи! — улыбнувшись, произнесла Маша.

— Кто бы только подсказал, в каком направлении, — вздохнула Эля и, поблагодарив Машу за помощь, отправилась в книжный магазин.

Магазин оказался достоин её одобрения. Его ассортимент мог порадовать даже самого взыскательного читателя. Но для начала Эля попросила показать ей всю имевшуюся в магазине литературу по краеведению. К её великому разочарованию, её подвели к одной-единственной полке. Изучив её скромный ассортимент, преимущественно состоявший из монографий, посвящённых дворянским и купеческим родам, владевшим усадьбами в здешней округе, и не найдя в них ни одного упоминания о Тормасове, Эля расстроенно взяла в руки последнюю книгу, стоявшую на полке. Она была очень толстой, а её обложку украшало название — «Мученики и подвижники Неренской земли». Эля раздумывала, стоит ли ей полистать книгу или сразу же вернуть на полку, как вдруг сердитый мужской голос произнёс:

— Ну и долго вы тут собираетесь стоять? Вы здесь не одна-единственная покупательница.

Эля повернула голову и увидела рядом с собой неряшливо одетого бородатого мужчину, от которого сильно пахло то ли давно не стиранной одеждой, то ли давно не мытым телом.

Отшатнувшись от мужчины, Эля, держа в руке тяжёлый фолиант, направилась в другой отдел. Чтобы хоть немного скрасить разочарование от своих поисков, она взяла пару романов Арчибальда Кронина, «Добрых друзей» Пристли, а ещё сборник стихов, мемуары Нины Шнирман и биографию Зинаиды Серебряковой. Когда же она подошла к кассе, её взгляд упал на небольшую книжку в мягкой обложке, лежавшую на прилавке. «Самые известные привидения», — прочитала Эля название, вытисненное чёрными буквами на красном фоне. Немного поразмыслив, она решила купить и эту книгу.