ИЗ ЖИЗНИ ФОТОМОДЕЛИ ЗИНГЕР

Димон, разумеется, полюбопытствовал, что такое экстраординарное случилось? С какого перепугу Берта Тимофеевна проявила вдруг свои диктаторские наклонности? Алиса тогда раскололась и по-дружески доверилась Димону как лучшему другу: дело в том, что в именитом колледже искусств много голых тётенек. Димон замер: во северяне дают, а ещё числятся в пуританах! Но когда выяснилось, что имеются в виду картины с обнажённой натурой, более того репродукции на мелованной бумаге, не мог скрыть своего разочарования. Классическое художественное образование в колледже дают. Увы. Хрестоматийно всё. Как в Москве или в Питере. Неинтересно. А было бы здорово, если б зашёл в колледж, а кругом ходят живые голые тётеньки. Димон даже мечтательно закрывал глаза при одной этой мысли, так сразу интересно и волнительно ему становилось.

Берта Тимофеевна не на шутку рассвирипела в тот раз, что назвала великого Кустодиева извращенцем. Якобы он подглядывал за голыми тётеньками в бане и потом рисовал. Про красоту тела она ничего слышать не хотела! Рисовать надо цветы, фрукты, портреты – лицо, в смысле. На слабое возражение, что Леонардо да Винчи тоже писал с натуры, как есть, Берта Тимофеевна парировала, что время было другое, не знали просто, не надо аморальному у великих учиться. Она ещё сочинила вразумляющее письмо директору колледжа, где изложила свои умозаключения и наставления относительно воспитания подрастающего поколения и недвусмысленных сторон искусства, которые следует искоренять, и даже предложила свою помощь; хотела было уже отнести своё сочинение на почту, но Алиса, давно наблюдавшая за бабушкой, живо вызвалась отнести письмо сама, чем удивила Берту Тимофеевну. «Спасибо за помощь, внученька!» Больно охота ей на почту таскаться? Алисия, только за дверь, сразу письмо в клочья, затем облегчённый вздох. А бабушка ещё долго ждала ответа, как соловей лета, от директора, готовилась к лекции, которую она прочитает перед всем педагогическим составом и студентами. Время шло, ответа не было. И Берта Тимофеевна, как это часто случается с людьми преклонного возраста, просто забыла. А, может, смирилась…

НЬЮ-ЙОРК. КУЛИНАРНЫЙ ПИРУЭТ.

…Затянувшаяся тишина стала раздражать.

- Алиса!!! – закричали оба хором.

Секунда – и послышались лёгкие шаги. Алисия внесла в комнату поднос, уставленный разными йогуртами, творожками, вазочками с резаными помидорами и огурцами, также виднелся салатник с пастой какого-то подозрительного ядовито-зелёного цвета и печенье с дроблёным фундуком.

- Тебя за смертью посылать, - проворчала Рая. – Так и голодом уморить можно.

- Как всегда в точку! – подтвердил Димон и повалился в изнеможении на диван. – Мне поможет только кусок мяса и поцелуй.

Рая тут же нагнулась и поцеловала его в лоб.

- Подъём! – наставительно произнесла она. – Мяса всё равно нет. Хлеба, как я вижу, тоже.

Она придирчиво осмотрела поднос. Хоть бы три корочки… Ни кусочка!

- А я хлеб не ем, - как бы, извинилась Алисия.

- Оно и видно, - зевнул Димон и, взяв у неё из рук поднос, стал руками запихивать в рот куски помидоров.

- Ой! – Алиса схватилась за голову и вновь умчалась.

- Память девичья, - хмыкнула Рая. – Ребёнок совсем.

Алиса прискакала с вилками и ложками в руках.

- Вот! – протянула она.

- Не «вот», а возьмите, пожалуйста, - назидательно поправила Рая. – Учу я тебя, учу…

Димон, ничуть не смущаясь, выхватил вилку и принялся жадно есть салат.

- А это что? – ткнул он вилкой в подозрительную ядовито-зелёную смесь.

- Паштет.

Димон изобразил на лице нескрываемое удивление.

- Не из жабы? Нет? – участливо спросил он.

- Из авокадо! – гордо произнесла Алиса.

- Из авока-а-адо?

- С чесноком, помидорами протёртыми, с сыром, с этим, как его? Моцарелло! - принялась быстро перечислять Алиса. – И с хреном!

Рая удивлённо повернула голову. А Димон, закрыв глаза, поднял вилку вверх и откинулся на спинку дивана. Затем рывком приподнялся, приосанился, сев на самый край, и стал заглатывать авокадовую размазню. Периодически он останавливался и делал вид, что прислушивается к своим ощущениям. Потом, часто моргая ресницами, вновь глотал протёртое авокадо из салатника.

- Изабелла Батьковна, присоединяйтесь! Оно такое охренительное, вот это в миске, как тоска, зелёное. Но язык дерёт! Я люблю такое, – с чувством сказал он и кивнул на салатник.

- Да ну вас! – отмахнулась Рая.

Димон промычал что-то нечленораздельное и вновь вернулся к трапезе; он уже расправился с помидорной частью угощения, съел почти всю экзотическую «зелёнку» и уплетал за обе щёки свой любимый «Оливье».

- «Оливье» Рая сама готовила, - улыбнулась Алисия. – Всё как полагается: с горошком обязательно. И майонезом самым лучшим.

- Угу, – недовольно подтвердила Рая. – Только без хрена.

- Да? – живо откликнулся Димон. – Вот это новость! Ни хрена себе!

Рая вскочила и, театрально замахнувшись, отвесила Димону лёгкий детский подзатыльник.

- Я ж подавиться могу! – засмеялся он, вжав голову в плечи.

- Ты у нас неубиваемый, и непотопляемый! – сказала Рая и демонстративно уселась обратно на диван.