Из жизни карамели

– Не знаю. Знала бы – была бы изобретателем Поповым!..

Если школьная память не изменяла Рыбе, Попов изобрел электрическую лампочку, а совсем не аквариум. И при чем тогда здесь Попов?

– …А так – приходит человек раз в три дня, который все про это знает. Чистит, убирает, меняет воду…

Нет, изобретатель Попов изобрел радио, а совсем не лампочку! Точно, радио!..

Успокоившись насчет Попова и с трудом оторвавшись от созерцания аквариума, Рыба-Молот переключился на картины.

Их было около десятка – без всякой системы развешанных по стенам. Окаймленные дорогущими рамами, они тем не менее выглядели странновато. Поначалу Рыбе показалось, что малевал их все тот же лже-Микеланджело из шалмана. Но Вера Рашидовна рассеяла его подозрения.

– Жоан Миро, – скромно сообщила она, ткнув пальцем в одну из картин. – Первый вариант знаменитого «Персонажа, бросающего камнем в птицу». А вот еще один Миро – эскиз к «Натюрморту со старым башмаком». Тэ-экс… Что еще? Один Шагал, два Анри Руссо. Ну и так, по мелочи – Магритт, Макс Эрнст и этот… как его… Пикабия. Франсис Пикабия. Пикабию с Максом Эрнстом отсудила у своего итальянского мужа. По мне – так ничего выдающегося, мазня мазней, но дело принципа.

Рыба-Молот слабо разбирался в сюрреалистической живописи, предпочитая ей кондовый соцреализм в духе Дейнеки, Лактионова с Герасимовым и картины «Опять двойка». И в этой своей (дремучей и необразованной) части полностью солидаризировался с Верой Рашидовной насчет мазня мазней. О половине художников, упомянутых хозяйкой, он и слыхом не слыхал. За исключением Шагала (репродукция на коробке шоколадных конфет), Магритта (репродукция на упаковке с кофе) и Жоана Миро (сюжет по телевизору в высоколобой программе «Сферы»).

– А Жоана Миро, видимо, у испанского мужа отсудили? – подмигнул Рыба Вере Рашидовне, демонстрируя вовлеченность в узкий круг знатоков и ценителей живописи. – Испанцы любят своих художников…

– Не-а. Сама купила. Название понравилось.

– Которое «башмак»?

– Которое «персонаж». А «башмак» в запале приобрела, в полном помутнении. Аукцион, знаете ли… А это покруче всякого казино будет.

Вопреки ожиданиям Рыбы, Вера Рашидовна не стала развивать тему казино и с места в карьер предлагать прошвырнуться в ближайшее и расстаться с миллиончиком-другим. А может, и выиграть другой-третий. Сказала лишь:

– Вообще-то, в казино я не играю. Сдерживаю себя. Подвержена азарту, знаете ли. И как натура увлекающаяся, все могу спустить, до последней нитки. Р-раз – и компании нет. Р-раз – и другой нет. И остались от бизнеса рожки да ножки.

– А у вас есть несколько компаний? – вежливо поинтересовался Рыба, у которого тоже было несколько компаний: компания бывших жен, компания Палкиной с Чумаченкой, компания Агапита, часто меняющаяся компания работников тех или иных ресторанов и… И пожалуй, все.

– А-а, – махнула рукой Вера Рашидовна. – Нефтедобывающая, нефтеперерабатывающая, транспортная. Ну и сеть отелей на Адриатике. Да что об этом говорить! Скучистика! Рутина.

– Вам виднее. – Рыба был потрясен услышанным, особенно – сообщением о сети отелей на Адриатике. Нефтедобыча, нефтепереработка и транспорт волновали его мало – но сеть отелей! Да еще в тепленьком местечке, куда Рыба-Молот подсознательно стремился всю свою сознательную жизнь! Сеть отелей – это что-то!.. Адриатический мираж, возникший где-то на горизонте, на мгновение помрачил некрепкий разум Рыбы-Молота. И он, впав в искушение, снова подумал о том, что неплохо было бы закрутить с Верой Рашидовной роман. Тем более что она вроде как не против. И сама стремится к этому всеми фибрами своей прожженной бизнес-души. Потому что… Потому что лучше уж Вера Рашидовна в руках, чем Изящная Птица в небе.

Но слегка подзабытая сеть сотового оператора PGN (ничуть не менее таинственная, чем сеть отелей на Адриатике) так не считала: телефон Рыбы, до сих пор лежащий без дела в заднем кармане джинсов, завибрировал, и из него полились первые такты оды «К радости» Бетховена. Про которую Рыба знал, что она является гимном Евросоюза (сюжет об этом тоже имелся в анналах высоколобой программы «Сферы») – и больше ничего.

– Какая у вас музычка занятная, – отметила Вера Рашидовна, пожирая глазами Рыбу и вытащенный им телефон.

– Бетховен, – небрежно бросил Рыба и уставился на дисплей.

«НЕ ВЗДУМАЙ!» – гласило сообщение. Самое короткое из всех полученных.

Сеть отелей на Адриатике тотчас стала тлеть и рваться – звено за звеном. И улетучилась, как дым, оставив Рыбу в тягостных раздумьях. «Не вздумай!» понятно что – ухлестывать за Маргарет Тэтчер Ямало-Ненецкого автономного округа, иначе…

Что – иначе?

Иначе облысеешь и покроешься фурункулами.

Иначе оглохнешь на правое ухо и окривеешь на левый глаз.

Иначе получишь воспаление легких вкупе с красной волчанкой.

Иначе… иначе пройдешь мимо единственной, предназначенной только тебе женщины и никогда не будешь счастлив.