Из жизни Ксюши Белкиной

– Они сейчас приедут, девочки! – объявил он, нажимая на кнопку отбоя. – Анют, ты не против, надеюсь?

– Да почему я должна быть против? Ты что, Алеш?

– Неудобно как-то… Врываемся всем семейством без спросу – нате вам, хотим навеки поселиться… А Кирюха где? Хочу его еще за шампанским послать. Кирюха! – громко крикнул он в пространство квартиры.

– Ой, не надо, Алеш, он там с Диной…

– Ну и что? Пусть вместе и сходят, раз так неразлучны!

– Привет, дядь Алеша! – нарисовался тут же в дверях кухни улыбающийся Кирилл. – Чего буяните? Куда меня послать хотите? Надеюсь, в приличное хоть место?

– Да более чем – за шампанским! Сходишь, будешь другом?

– А то! Схожу, конечно! Динка, собирайся, мы в лавку идем! – крикнул он в сторону своей комнаты, повернув голову. – А Темка с Марусей где? Только их для полного счастья и не хватает! И вообще, чего это вы меня не знакомите? – протянул он руку засмущавшейся Веронике. – Я Кирилл, очень приятно…

В прихожей снова залился нетерпеливой трелью дверной звонок, словно прося как можно быстрее впустить страждущих на эту бедно обставленную, с протертым до основания линолеумом, но такую счастливую в суетящейся простоте человеческого счастья кухню…

– Ну что, колобок? – приветствовал вошедшего Темку, улыбаясь, Алеша. – Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел? От меня-то чего прячешься, а?

– Да не прячусь я, пап! Времени просто нет – мы квартиру с Марусей ищем! А это такая проблема, оказывается… Нам ведь подешевле да поскромнее надо – денег-то в обрез…

– А у матери что – не хочешь взять?

– Нет!

– А она знает, что ты решил новую жизнь начать?

– Знает. Я ей письмо написал. Большое такое – целая повесть получилась! С объяснениями, извинениями, просьбами о прощении…

– Алеш, так мы же можем потесниться… – тихо встряла в их разговор Вероника, робко из-за его спины разглядывая Темку с Марусей. – Ребята ведь могут и у нас пожить!

– А что? И в самом деле… – задумчиво произнес Алеша, обнимая ее за плечи. – Познакомьтесь, кстати. Это Вероника, моя новая жена… А это мои дети – Темка с Марусей…

– У нас квартира хоть и неказистая, но все же трехкомнатная! – будто оправдываясь, тихо проговорила Вероника. – Места всем, я думаю, хватит! В тесноте, да не в обиде…

Вошли на кухню раскрасневшиеся от быстрой ходьбы Кирилл с Диной, неся в руках бутылки с шампанским. Дружно и с шумом стали усаживаться за стол, Дашка побежала в комнату за недостающими стульями…

– Мам, тебя там к телефону… Иди в комнату, я трубку сюда не понесла… – будто извиняясь, шепнула она на ухо Анюте.

– Да! Слушаю! – по инерции радостно закричала она в трубку и тут же без сил опустилась на диван, услышав хриплый, проплаканный насквозь Аннин голос.

– Нюточка, ты можешь сейчас ко мне прийти?

– Нет, Ань, не могу…

– Приходи, мне очень плохо, Нют! Темка такое письмо написал – меня как током пробило! Нют, скажи мне, неужели я и впрямь такая жестокая мать? Я ведь ему только хорошего хотела… И потеряла! Всех потеряла! Вчера и к Алешке тоже съездила, одна… А он, ты знаешь, другой совсем! Я его таким и не видела никогда! За дверь меня выставил в два счета, представляешь? Все мои команды для него – пустой звук… И Темка вот тоже… Ради кого я старалась, скажи?!

– Да ради себя, Ань… Для себя старалась! Чужой душой завладеть невозможно, даже ей всяческих благ при этом желая! Всем на свете можно завладеть, а душой человеческой – никогда! Она дороже и бесценнее всех бриллиантов мира, вместе взятых, понимаешь? И ты прости им, что сбежали! Они по-другому не могли, они души свои спасали…

– Ой, да хватит тебе, блаженная! Нашла время жизни учить! Слышала я твои песни уже миллион раз! Я ведь у тебя не ума-разума прошу, я сочувствия и поддержки прошу! Плохо мне, понимаешь? Одна я осталась… Голову, как обручем, давит! Не могу я одиночества переносить, просто физически не могу! Приходи ко мне, Анют… Ну хочешь, я тебе свои новые серьги с бриллиантами подарю? Помнишь, в прошлый раз показывала? Приходи, забирай…

– Да на фига мне твои серьги сдались, Анна?! Чего ж ты меня не слышишь совсем? Не могу я к тебе сейчас идти, не могу!

– Прости меня, Нют… Прости, пожалуйста! Я больше никогда тебя ни о чем не попрошу – только сегодня, сейчас, в самую тяжелую минуту… И мужа, и сына потеряла… И еще чего-то, сама не поняла еще… Приходи, а?

Анна заплакала уже навзрыд, тяжко и горько, будто перекатывала в себе огромные железные валуны, которым перекатываться внутри нее было страшно неловко, неудобно и непривычно, ведь железная леди Анна Климова не плакала никогда, даже в самые критические минуты своей жизни…

– Ну хорошо, Ань! – выдохнула, сдаваясь, Анюта. – Подожди, я скоро…

Она нажала на кнопку отбоя, посидела минуту, глядя в темное ноябрьское окно, и совсем уж было собралась встать с кресла, как телефон вдруг зазвонил снова.

– Да… – устало произнесла она в трубку.

– Анют, это я… Здравствуй…

– Здравствуй, Борис… – застучало в голове и тут же скатилось куда-то в пятки сердце. – Слушаю…

– Нюточка, можно я приду сейчас, а? Только не спрашивай ничего, ладно? Я просто замерз без тебя и устал… Понимаешь?

– Да, Борис, понимаю…