Из жизни кукол

Мерси как можно шире отрыла рот и высунула язык, глядя мужчине в глаза. Он зарычал и ударил ее по щеке. Хорошо, что не надо сопротивляться, пусть просто продолжает.

Мерси сплюнула на матрас.

Мужчине, который играл отца Новы, было около пятидесяти – одутловатый, с жидкими волосами, он ни капли не походил на Нову. У замбийца, изображавшего отца Мерси, тоже имелся лишний вес, и ему тоже было около пятидесяти. Он обмяк и встал. Нова осталась лежать на животе.

– Twenty minutes off, – объявил Цветочек. – Next scene we swap daddys[42].

– I will miss you, little insect[43]. – Отец Новы улыбнулся Мерси.

Акцент звучал знакомо, но у Мерси кружилась голова, и она с трудом соображала.

Мужчины вышли, и Мерси осталась лежать, вытянувшись на спине. Одеяла не было, и закрыться от всего получалось, только если зажмуриться.

У девочек не было сил на разговоры. Лучше каждой остаться самой по себе и отдохнуть.

А еще лучше – поспать. Десяти минут хватит с лихвой.

Когда они не побирались, она читала словарь, чтобы время шло быстрее.

Словарь был весь в пятнах от сырости, страницы волнистые, как море, и ей слышался смех братьев, как когда они пытались говорить по-шведски в номере измирской гостиницы.

Она знала, что папа никогда не сможет ничего украсть, и все же ему придется попробовать. Он сказал, что добудет денег, и уже через два часа вернулся. Денег было столько, что хватило на два билета на пароход.

Все пятнадцать часов они проспали в комнате отдыха над машинным отделением. Здесь не было иллюминаторов, и не надо было смотреть на то громадное, беспощадное, что плескалось снаружи. Стучал мотор, он не сломается, пароход выдержит любой шторм.

Когда они прибыли в Пирей, была гроза. Первую ночь они спали в парке.

Утром Мерси проснулась от того, что папа пел ей. Она и забыла про свой день рождения. В тот день ей исполнилось тринадцать лет.

Мерси проснулась от того, что кто-то массировал ей промежность, и тут же учуяла запах жирного парфюмированного масла.

– Давай, живее. – Голос Цветочка.

– Он тяжелый, как сто чертей, – сказала Мерси, не открывая глаз. – Не знаю, хватит ли у меня сил.

На каждом углу она видела маму и близнецов – молчаливые узлы под одеялами и старыми газетами. Как-то вечером отец, решив, что она спит, выскользнул на улицу. Мерси последовала за ним.

Сначала папа посетил открытый допоздна магазин одежды, вышел оттуда с пакетом в руках. Потом отыскал общественный туалет; вышел он оттуда в новой белой рубашке и джинсах. К тому же он вымылся.

– Соберись, – распорядился Цветочек. – Лежать, как бревно, и хныкать – это роль Новы. А ты посопротивляйся немножко. Они скоро вернутся. Чем лучше получится сейчас, тем больше наличных в следующий раз.

– Знаю, – сказала Мерси, не открывая глаз.

Она наверняка заметит, когда они вернутся.

Папа уходил и возвращался так несколько вечеров подряд. В пятый вечер он разделил деньги на две кучки и половину отдал ей. В свои тридцать пять он походил на сутулого старика в грязных брюках и порванной подмышкой рубахе.

У него был вид человека, бывшего в употреблении.

– Нам надо держаться вместе, – сказал он.

– В таком случае ничего от меня не утаивай. Расскажи, где ты взял деньги.

– Ты еще слишком маленькая, чтобы понять… Спи, мой ангел.

– Нет. Рассказывай.