Из жизни кукол

– Помнишь, как мы познакомились?

Нова помнила. Они познакомились в “Ведьмином котле”, утром, после завтрака.

– Твой первый день в Скутшере. Мы вышли на парковку, курили, болтали.

– Да, и ты отдала мне свою последнюю сигарету.

Нова посмотрела на пустую пачку.

– Девушка, которая отдает последнюю сигарету, – продолжила Мерси, – наверняка хорошая девушка.

Мерси задумчиво выдула несколько колечек, и они медленно поплыли к окну, в которое тянуло сквозняком. Сколько Нова ни пыталась, она так и не научилась выдувать дым колечками.

– Помнишь ту девчонку, из какой-то дыры возле Евле? Она еще думала, что в Стокгольме так же круто, как в Нью-Йорке?

– Ага. Она столько таблеток жрала, что у нее внутри прямо бренчало.

– А говорок у нее был! Нукагдила?

Нова тогда не сразу поняла, что нукагдила означало “ну, как дела?”. Просто так говорили в деревушке под Евле.

– Окнорм, – усмехнулась Мерси, и Нова поняла, что это значит “нормально”.

Нова разорвала пакет и высыпала чипсы на бумажную тарелку.

– А старая заведующая, которая была до Луве… Она всерьез думала, что я не люблю кровяную колбасу потому, что она для меня связана с каким-то ужасным переживанием. Но кровяная колбаса же просто ужасная гадость. Она видела психологию во всем, что мы говорили или делали.

– Знаешь, что папа говорил мне про психологию?

Нова помотала головой.

– Что это наука говорить непонятными словами то, что все и так знают. – Мерси повертела в руках флакон шампуня из “Оленс” и продолжила: – В первые дни в Брэкке, до того как туда привезли шведские книги и газеты, я читала только надписи на шампунях да еще свой словарь. На шампуне шведские, норвежские и датские надписи шли подряд, производители место экономили. – Она подняла флакон повыше. – Надписи на шампуньском языке.

– Такого же не бывает?

– Ребята в Брэкке так говорили.

Нова взяла горсть чипсов и налила в газировку красного вина. Если это вино смешать с кока-колой, то пить можно.

Цветочек дал понять, что им не стоит здесь задерживаться. Что им пора двигать дальше.

И все они выступают под одним псевдонимом Квартал Крунуберг

Судмедэксперт Эмилия Свенссон курила под густым снегопадом, стоя у гаража полицейского управления в Кунгхольмене. Справа тянулись к безрадостному небу голые деревья, слева угадывался светлый фасад здания. Делая затяжки, Эмилия рассматривала сине-желтые полицейские “вольво”, и ей подумалось, что шведские полицейские машины и английский марципановый торт объединяет баттенбергская разметка. Коллега как-то рассказывал, что после долгих испытаний на борта машин экстренных служб решили наносить разметку, похожую на квадратики баттенбергского торта. Шахматный рисунок видно лучше всего.

Так полицейские машины оказались разрисованы сине-желтыми прямоугольниками.

Главное – сделать что-либо заметным, подумала Эмилия и отбросила окурок. Увидеть неожиданное в ожидаемом.

Ларс Миккельсен, занимавший в угрозыске одну из начальственных должностей, попросил ее о помощи. Он объяснил, что собирается – не сказать, чтобы общепринятым способом – установить личности нескольких человек, распространителей детской порнографии в интернете. Эмилия с готовностью согласилась: то, о чем просил Миккельсен, входило в ее компетенцию, к тому же ей хотелось понаблюдать работу уголовного розыска изнутри.

Лассе упомянул, что им поможет “серая шляпа”. В ответ Эмилии пришлось признаться, что она незнакома с этим понятием.

Возвращаясь в тепло полицейского управления, она уже знала: “серая шляпа” – это хакер. Как в классических вестернах хорошие парни носят белые шляпы, а плохие – черные, так в мире хакеров существую те, кого называют “серые шляпы”. Они занимаются всем понемногу и по обе стороны закона. И не так уж отличаются от прочих граждан, подумала Эмилия. Она поднялась на лифте туда, где ждали ее у кофейного автомата Лассе и “серая шляпа”.

Эмилия представилась мужчине, который в ответ нервно кивнул, не пожав протянутую руку.

– Себастьян Дагерман, – сказал он, не отрывая взгляда от кофемашины. – Моя мать здесь служила, руководила отделом.

Они унесли свои дымящиеся стаканчики в кабинет для совещаний, где на столе ждал ноутбук.

Миккельсен объяснил, что компьютер принадлежал бывшему служащему стокгольмской полиции, который скончался больше месяца назад.

– Ноутбук обнаружил сын того человека, – добавил Миккельсен. – Кевин Юнсон, тоже наш коллега. Нашел компьютер в отцовском доме.

Компьютер покойного полицейского оказался битком набит детской порнографией.

– Около шести тысяч фотографий и девятьсот пятьдесят семь видеороликов. Большинство имеют тэг “PTHC”, – добавил Миккельсен.

– Preteen hardcore[55], – расшифровал Себастьян.

Миккельсен отпил кофе и повернулся к Эмилии:

– Часть вашей задачи – проанализировать записи с технической точки зрения. Другая часть – сам компьютер.

Эмилия узнала, что ноутбук куплен несколько лет назад в крупном сетевом магазине электроники на южной окраине Стокгольма, платили за него кредитной картой, принадлежавшей владельцу.