Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс

– Да ладно тебе, Свет! Перехвалишь девчонку! Идите на кухню, чего вы в прихожей разобнимались? Я сейчас ребят уложу и приду к вам.

– Ты когда приехала? – снова повернулась Света к Кате, продолжая восхищенно ее рассматривать.

– Утром сегодня. Уже и нанянькаться успела, и Лену перепугать до смерти. Представляешь, я в магазин ушла, а ключи с мобильником дома оставила! Она звонит-звонит домой – нет никого! Чуть с ума не сошла! Домой бежала – в зубах крови нет, как бы наша Мамасоня выразилась.

– Ну как она, переживает? – тихо проговорила Светлана, мотнув головой в сторону комнаты. – Пойдем и правда на кухню, пошепчемся.

– Ага, переживает, конечно, – тихо проговорила Катя, опускаясь на кухонный стульчик. – Прямо видно по ней, как изводится! Правда, мы еще толком и не поговорили. Я ведь всего полчаса назад сюда с детьми заявилась. Меня женщина одна приютила, из дома напротив.

– Значит, ты про Толика еще не спрашивала?

– Нет еще…

– И правильно! И помалкивай, сама разговоров не заводи. Так лучше для нее будет.

– Почему это?

– Да зачем? Только душу рвать.

– А может, наоборот?

– Нет, Катька. Я знаю, что говорю. Вернее, по себе знаю. От меня же Павлик тоже ушел…

– Да-а-а?

Катя удивленно уставилась на Свету, расширив от ужаса глаза. Институтская Ленина подруга всегда поражала ее крайней, порой доходящей до цинизма уверенностью. Как Мамасоня про нее говорила – не подруга, а пуп земли. Или правильнее сказать – пуповина? И наряды у Светы были самые что ни на есть откровенные, и голос приказной, рассыпающийся веселыми капризными нотками. Скомандует – и почему-то сразу бежать и выполнять хочется.

Она ей всегда очень нравилась, эта Света. А вот Соне почему-то нет. Соня говорила, что она Ленку подавляет. И муж Светин, Павлик, был ей под стать. Высокий, красивый, фактурный, уверенный в себе парень – мечта каждой девчонки. И очень умный. Они все и учились в одной институтской группе – Ленка и Света, Толик и Павлик. И поженились вместе на втором курсе – сразу две свадьбы сыграли. И потом тоже дружили… И вот на тебе…

– Как это – ушел? – переспросила Катя, удивленно хлопнув глазами. – Навсегда, что ли?

– Ну да. А что, Ленка тебе не рассказывала?

– Нет, говорю же – только сегодня приехала.

– А… Ну, все понятно…

– Чего тебе понятно, Свет? – тихо зашла на кухню Лена, кутаясь в шерстяной платок. – Мерзну, понимаешь, все время, будто зима на дворе.

– Да замерзнешь тут, Ленк, с придурками нашими! Захиреешь, отморозишься и помрешь. Ты давай держись, подруга! Чего ты сразу расквасилась так? Тебе нельзя!

– А тебе, значит, можно? – грустно улыбнулась ей Лена.

– Ну, у меня вообще другой случай. Ты же моего Павлика знаешь – просто очередная блажь в голову пришла, повлюбляться немного решил. У него же всю жизнь так. Если что взбредет в голову – надо пройти все до конца. Огонь так огонь! Воду так воду! Трубы так трубы… А твой опять куда за ним рванул? А? Господи, смешно даже.

– В каком смысле? – уставилась на нее непонимающе Катя. – Куда он за ним рванул?

– Ну, понимаешь, Катерина, как бы тебе объяснить, маленькая ты еще…

– Ой, да пойму я все, Света! Не тупая!

– Ишь ты! Смотри, как разговаривает, – глядя на Лену, мотнула одобрительно головой в сторону Кати Света. – Как большая.

– Да она у нас всегда умницей росла, Свет. С детства самостоятельная. Мы с Соней и хлопот-то особых с ней не знали… Да, Кать? Только однажды испугались. Заглянули в комнату, а она там с портретами отца с матерью вовсю разговаривает, будто с живыми… Сколько тебе лет было, Кать, не помнишь?

– Нет… – засмущалась вдруг Катя. – Может, шесть, может, семь.

– О господи… – только и вздохнула Света. – Подумаешь, ребенок с портретами родителей разговаривал! Это все можно понять прекрасно.

Лена, вдруг выставив вперед ладонь и прислушавшись, замерла на секунду, потом соскочила и молнией унеслась в комнату, откуда и в самом деле послышалось сонное кряхтенье Тонечки.

– Свет, ну? – выжидательно уставилась на нее Катя. – Объясни, пока Лены нет…

– Да понимаешь, Кать… Как бы это объяснить в двух словах…

Света вдруг усмехнулась, задумалась глубоко. Да уж, в двух словах… Тут и тысячи слов не хватит, чтоб рассказать девчонке о странных и болезненных отношениях этих двух мужиков – ее мужа Павлика и Ленкиного Толика, она и сама долго никак их понять не могла.