Из жизни молодой одинокой женщины

Сколько здесь? — не то, чтобы Лера расстроилась: лучше что-то, чем ничего, но она рассчитывала на большее. Ну, одного мерзавца упустил, двое местных. Не могли ведь они за считанные дни потратить около десятки. Хотя…

—

Восемь с копейками, — сказал он так гордо, как будто выиграл звание чемпиона, а не привез часть куша, украденного по его же вине.

—

Ты плохо представляешь, наверное, чего мне стоили эти восемь тысяч…, — добавил он, не видя радости в Лериный глазах. — Я расскажу тебе дома.

Она слушала его рассказ, а сама думала совсем о другом. Да какая сейчас уже разница, кто кого замочил, сделал инвалидом… И вообще, что из всего этого правда, а что ложь. Лера была человеком настоящего и будущего, но не прошлого — отнюдь. Оно уже прошло, не воротишь назад. И еще она была женщиной реальности, не витала в облаках. Жизнь научила.

Что можно проверить? Ничего! Быть может Тельман, рассказывая сейчас всю эту сказку с горящими глазами, все очень хорошо продумал. Больше двадцатки где-то ходит сейчас… А где вероятность, что не в его кармане? Часть, не все конечно. Трое в деле, включая его. Брали двое, хотели по десять, осталось по семь штук на нос. Этого более чем достаточно для того, чтобы приобрести приличную квартиру в Дагестане. Ничего не проверить, ничего не доказать. Может, так и договорился со своими: бросим ей кость, пусть заткнется и забудет. А нам и этого достаточно. А что сделала бы милиция? Вероятно, и это не вернулось бы…

Ее тревожило совсем другое сейчас. Она смотрела на мужчину, с кем делила дом, постель, душу, сердце, всю себя и думала. «Да что это за проклятье такое — ЛЮБОВЬ. Или как иначе можно определить то чувство, которое я испытываю к нему, к этому человеку? Ведь прекрасно понимаю, что будущего у нас нет и быть не может, у него жена, двое детей. Еще один внебрачный мальчик воспитывается молодой женщиной». Лера знала ее, она встречалась с Тельманом раньше, совсем еще девчонка, родила, чтобы он остался с ней, и всю жизнь себе искалечила. Еще одна жертва любви…

«У него даже нет средств к существованию» — вот об этом она думала меньше всего. «Ведь столько страданий за последнее время и хоть бы хны… Сидит где-то занозой эта так называемая любовь и никак ее не вытащить. А хочешь ли ты вытащить ее? Ответ отрицательный. Что же тогда? Секс? Но его можно заменить на другого партнера — да хотя бы Игорю свистни, сразу прибежит. Нет, не секс… Правильно говорят: самый лучший секс — с любимым человеком. И даже не важно, кто он и что в постели. Ты сама настолько жаждешь его, готовая отдать всю свою энергию, всю себя, что даже не замечаешь и не помнишь: хорош он или нет. Ты сама сделаешь все. Сам факт того, что он владеет тобой — уже счастье, в котором ты купаешься, окутываешься которым. А больше ничего не нужно».

И это было абсолютной правдой.

И еще он был для нее своего рода наркотиком. Она, такая сильная, независимая, справедливая, просто наступила на глотку всем своим положительным качествам, не давая им даже пикнуть. Она просто не могла представить, что Тельман не придет домой, не позвонит в дверь, они не сядут вместе ужинать, он не будет обнимать ее… И это его «родная», сказанное бархатным голосом, от которого она сходила с ума. И не сможет потрогать его жесткие волосы, увидеть свое отражение в этих страстных, полных огня, глазах… Нет, нет и нет! У нее просто нет сил расстаться с ним. Она поставила точку. Пусть это будет просто грабежом, а он, как принц из сказки, поехал и расправился со злодеями.

И она продолжала жить в сказке. Своей сказке, придуманной собой для себя же. Сказке о принце, которого она ждала так долго… И всем естеством желала одного: чтобы конец оказался счастливым.

Глава 4

Жизнь продолжалась. С ним. Мишка пошел в школу и опять потекли счастливые пятницы и грустные воскресенья. Несмотря на всю свою любовь к этому человеку, Лера понимала: он разрушил ее планы, мечты. Сердце разрывалось на части. С одной стороны весов был ребенок, которого необходимо во что бы то ни стало вырвать из ненавистного семейства. На второй — ее слепая любовь к этому человеку. Быть может, она уже не была так слепа. Несколько «целительных» капель сделали свое дело…

Вероятней всего, Лера просто боялась признаться самой себе в том, что конец близок, но сделать первый шаг было не в ее силах. Уж слишком долгим было одиночество. Не стерлись из памяти ее мытарства в поисках мужчины и необузданное желание иметь постоянного. Любимого мужчину. Хоть и не совсем своего, а взятого в рент, на время. И тут, за просто так, отказаться от личного счастья? Пусть уже и не полного, с червоточинкой. Но у кого же оно бывает полным?