Из жизни Петербурга 1890-1910-х годов

Бывшее здание петровских Коллегий со знаменитым коридором, колонным залом с хорами, кстати, весьма невзрачными аудиториями, с конференц-залом, помещениями ректората, конечно, производило большое впечатление на студента, впервые переступившего порог храма науки. Жаль, что старинное здание постоянно подвергается переделкам — часть знаменитого коридора отошла под деканат, противоположная его сторона — под библиотеку. В наше время коридор был заставлен всякими шкафами, стены завешаны объявлениями, расписаниями лекций. По коридору даже во время лекций ходила густая толпа студентов, которые страшно шумели. Новичка все это поражало, ведь в гимназии была строгая дисциплина, а здесь никакой. На лекцию хочешь — иди, не хочешь — не ходи. Захотел — пошел слушать лекцию другого факультета или другого курса. Никто за порядком не наблюдал, никто ничего не требовал. Было непонятно, почему тому же человеку, который теперь называется студентом и носит другую форму, сразу предоставлена такая свобода.

Подобные перемены на многих действовали отрицательно. Вчерашние прилежные гимназисты начинали небрежно относиться к учению. Происходил большой отсев, был тип «вечного студента». Такой студент, проучившись год-два и не сдав установленного минимума, переходил на другой факультет и так перебирал весь университет. В бороде у него появилась проседь, он был уже дедушка, а все еще продолжал носить студенческую фуражку, прикрывая плешь и седые космы. Значит, у него были средства платить за учение или он давал уроки, может быть, имел богатого родственника-мецената.

Были «вечные студенты» и другого рода. Они кончали по два, по три факультета. Смотришь, идет студент, а у него два университетских значка об окончании. Такие люди только брали от науки, обществу же ничего не давали, не служили.

Надо сказать, что и профессура не блистала дисциплиной. Как правило, осенью некоторые преподаватели начинали читать с большим запозданием. Да и на лекции приходили минут на 15 позже, а то и вовсе пропускали свои занятия. Бывало такое: первокурсник, еще несмышленыш, стоит у запертой двери аудитории, дожидается, когда отопрут. Проходит сторож, студентик спрашивает, почему закрыта дверь. Сторож осведомляется: «Кто должен читать?» — «По расписанию — профессор Н. Н. Бывалый». Сторож отвечает: «Н. Н. раньше декабря лекций не начинает». В полное смущение приходит студентик-новичок, видя в расписании: «Лекцию читает ЭКСТРАОРДИНАРНЫЙ профессор Н. Н.». Молодой человек вообще-то никакого профессора еще в глаза не видел. К тому же против знаменитых имен значилось просто — профессор. Что же такое тогда «экстраординарный»? Как у него держать экзамен? Холод пробегал по спине, и сердце сжималось от страха. А означало это слово — внештатный, иной раз действительно известный.

По нижней галерее в виде открытой аркады, которая шла под знаменитым университетским коридором, были размещены квартиры обслуживающего персонала и разные служебные помещения. Удивляли старинные вывески: «Экзекутор», «Регистратор», «Квартирмейстер». По-видимому, они оставались чуть ли не с самого основания университета.

Вся студенческая жизнь была сосредоточена в коридоре. До прихода профессора студенты в аудиторию не заходили, а толпились около дверей. Вели разговоры. Завидя профессора, заходили в аудиторию и садились на скамьи с узкими пюпитрами. Для профессора стояла кафедра. Профессор бывал обычно в штатском сюртуке, с бородой, почтенного возраста. Некоторые читали очень скучно, и народу на их лекции ходило мало. Другие читали очень интересно, и на их лекции ходили студенты с других факультетов. Третьи злоупотребляли ученой терминологией, начинающие студенты плохо их понимали. О профессоре Петражицком, читавшем историю права, говаривали такое. Студенты просили его меньше употреблять научных терминов и иностранных слов. На это он ответил: «Вы студенты второго курса юридического факультета Санкт-Петербургского императорского университета. В этой фразе только одно слово русское, а вы хотите, чтобы я говорил по-другому».

Студентов привлекали лекции Ковалевского, Туган-Барановского, Ивановского и других профессоров, которые интересно ставили изучавшиеся проблемы, связывая их с переживаемым временем. Молодежь их всегда провожала аплодисментами.