Из жизни солдата

В выборах в рейхстаг в марте 1933 года военнослужащие участвовать не имели права, что отвечало многовековой традиции существования армии вне политики. Несмотря на то, что в ходе выборов национал-социалисты так и не получили абсолютного большинства в парламенте, в рейхсвере их итоги были истолкованы в том смысле, что отныне появляется возможность для более настойчивого и целенаправленного решения внутри- и внешнеполитических проблем. Партийный состав рейхстага, довольно значительная численность депутатов от партий, не имеющих никакого отношения к нацистам, и авторитет имперского президента казались нам достаточной гарантией проведения умеренного и взвешенного политического курса, свободного от экстремизма в любых его проявлениях. Устроенная в потсдамской гарнизонной церкви торжественная церемония открытия сессии рейхстага нового созыва стала одной из наиболее удачных пропагандистских акций нового режима, которая призвана была укрепить вышеупомянутые надежды. Она была воспринята как признак стремления новой власти к сближению прусских традиций «служения отечеству» с национальными и социальными идеями НСДАП. Мы, солдаты, и вместе с нами подавляющая часть народа еще не научились отличать пропаганду от стоящих за ней истинных политических целей. Мы явно недооценили масштаб и своеобразную притягательную силу личности Гитлера. В то же время были забыты уроки Великой французской революции и русской революции 1917 года, самый главный из которых состоит в том, что в кризисных ситуациях сплоченное, радикальное меньшинство способно одержать победу над умеренным, нерешительным или находящимся в состоянии раскола большинством. Например, никто не ожидал, что находящиеся в правительстве и парламенте силы, способные уравновесить противостоящих им радикалов, так скоро и почти без сопротивления будут отстранены от участия в политической борьбе. Мы не будем здесь подробно останавливаться на политических мероприятиях правительства в течение первого года его деятельности, поскольку рейхсвер не имел к ним никакого отношения. Стоит упомянуть лишь о двух важных решениях по вопросам внутренней и внешней политики.

Среди внутриполитических решений наибольшего внимания заслуживает принятый рейхстагом 24 марта закон о дополнительных полномочиях имперского канцлера. Каковы бы ни были мотивы, которыми руководствовались буржуазные партии, проголосовавшие за этот закон, с полной уверенностью можно утверждать, что отныне путь к диктатуре для Гитлера был свободен. Между прочим, именно этот закон позволил Гитлеру через некоторое время подчинить себе вооруженные силы рейха.

Важнейшим внешнеполитическим решением нового правительства стал отказ от участия Германии в конференции по разоружению и выход страны из состава Лиги Наций. В течение 14 лет Германия безрезультатно ждала, что другие державы последуют ее примеру и встанут на путь сокращения вооружений. Кроме того, в соответствии с Версальским договором на эти державы были возложены определенные обязательства по отношению к Германии, на выполнении которых последняя неоднократно настаивала в Лиге Наций. После бесконечных переговоров правительству Шлейхера наконец удалось добиться от международного сообщества формального признания равноправия Германии, которое, однако, не соблюдалось на практике. Первые, достаточно умеренные предложения Гитлера по поводу ограниченного перевооружения Германии были грубо отвергнуты и заменены для начала неким «испытательным сроком» для рейха. Мы, солдаты рейхсвера, с одобрением отнеслись к отказу Германии от участия в конференции по разоружению, так как понимали, что теперь у рейха развязаны руки. Вместе с тем многие из нас, и прежде всего те, кому приходилось вплотную заниматься вопросами обеспечения безопасности страны, скептически восприняли решение о выходе Германии из Лиги Наций. Выше уже шла речь о том, какое значение руководство рейхсвера придавало авторитету и влиянию международного сообщества на случай вооруженной агрессии. Опасность последней едва ли уменьшилась после прихода к власти Гитлера. В качестве постоянного члена Совета Лиги Наций Германия имела возможность обращаться к другим его членам за помощью уже при возникновении реальной угрозы ее безопасности. Кроме того, с трибуны Лиги Наций мы могли бы более эффективно отстаивать интересы немецких меньшинств и добиваться пересмотра положений Версальского договора. Можно было предположить, что к более сильной Германии другие державы стали бы прислушиваться чаще, чем прежде. С выходом Германии из Лиги Наций мы оказались лишенными этих возможностей.