Из жизни военлета и другие истории

— Да вот так. Сделай втык своим опер работникам. И еще. И еще. Уж очень вокруг него вьется супруга моего Третьего, ну этого латыша Алксниса. Если установишь связь, то у тебя уже группа получается. Вот и думай, Иван Иосифович. Ну, давай по последней, мне сейчас бюро вести. Кстати, вопрос близкий к нашей теме. Как мы отвечаем на происки мирового сионизма, — и Михаил Васильевич вздохнул. Он понимал, что где этот сионизм с его происками, а где уже давно любимый Медногорск. Нет, что ни говори, а войну было легче. Яснее. Давай медь, твою…, давай! Для фронта. Для победы.

А сейчас — сионисты, талмудисты, начетники. Да голову сломаешь. И где их взять то? А ведь нужно где-то найти и бороться. Вот ведь!

Первый вздохнул, открыл сейф. Достал красную папку с грифом «СС», то есть, совершенно секретно. Еще раз прочел документ ЦК, подписанный Сталиным. И решил повторить основные положения директивы. И поступил мудро. Уже точно замечаний не будет. Всегда можно сослаться. Поэтому на бюро доклад звучал кратко и жестко. Тишина на бюро была гробовая. Так как доклад был короткий, приводим его без сокращений.

Стенограмма.

— Уважаемые товарищи. Начнем нашу работу. Вы знаете, какое сейчас значение придает партия выполнению указаний товарища Сталина (аплодисменты) о борьбе с космополитизмом. Удивляться не приходится, два месяца назад, 20 ноября 1948 года политбюро утвердило постановление Бюро Совета Министров СССР о роспуске Еврейского антифашистского комитета (ЕАК).

Факты показывают, что этот комитет является центром антисоветской пропаганды. Отделения ЕАК расположились в Москве, Киеве, Минске.

Кроме этого, в последнее время, благодаря благодушию советских людей, сионизм активно проник на различные предприятия. Так, раскрыта сионистская группа на московском автомобильном заводе им. Сталина (аплодисменты). Сионисты активно занимаются шпионажем.

Они противопоставляют страдания еврейского народа в годы войны бедам людей других национальностей.

Не все благополучно и в нашей области. Хотя МГБ в последние недели и активизировало свои действия по выявлению сионистов, работы еще много, товарищи.

Поэтому прошу вас проявлять политическую бдительность, беспощадно выявлять космополитов и строго следовать указаниям вождя нашего государства, Великого Сталина (продолжительные аплодисменты) Все начали проходить в буфет обкома.

А сапожник по имени Арон из Польши в своем полуподвале ничего такого и не знал. Тачал сапоги, подшивал валенки, шил по спецзаказу туфли и вовсе не догадывался ни о сионизме, ни о врагах, которые, якобы, везде окопались.

Глава II НКВД в отдельно взятой Оренбургской области

Руководитель областного НКВД Иван Иосифович Гриб ехал с заседания бюро обкома в приподнятом настроении. Не смотря на дороги Медногорска. Которых по большому счет и не было вовсе. А были огромные лужи, ямы, залитые водой обрывчики, в которые не дай Бог попасть машине. Но в целом рытвины и ухабы не портили рабочего подъема руководителя государственной безопасности. И даже грязные бараки, еще времен царского режима, полуразрушенные домики или заросшие кустами дома купцов, давно сгинувших или живущих в Парижах и тому подобное не могли помешать ходу мышления человека, в руках которого в самом прямом смысле жизнь, именно жизнь граждан государства советского.

А размышлял Гриб об уме и хитрости Первого. Видно, за этим предложением создать небольшой процесс что-то да кроется. Что — он понять пока не мог, но был уверен — рано или поздно до истины докопается. И не такое разматывали. Вернее, если уж честно — выдумывали. Но Гриб и себе в этом не признавался. Ибо тогда здесь не работать. Нет, есть просто борьба с врагами советской власти, с врагами партии, с врагами нашего учителя и вождя.

Поэтому Гриб дал команду: представить ему полную картотеку и все учетные данные на все категории лиц, проживающих в Медногорске, которые были на контроле «органов».

Ребята задание выполнили быстро и четко. Стол Гриба был завален папками, документами, анкетами, учетными карточками на сотни, нет, даже на тысячи граждан, проживающих или проживавших в славном городе медной промышленности.

— Да-а-а, — думал Гриб, — вот поди, найди здесь врагов. Да чтобы соответствовали текущему моменту. То есть, чтобы были все космополиты. Или, иначе, евреи.

Тут он вздохнул. Про себя. Ибо где-то глубоко, в недрах прошлой жизни остались родственники, которые-то знали, что Гриб вовсе не Гриб, а Гринштейн, а папа, да, имел-таки имя Иосиф. Уж ничего не поделаешь. И хотя наш Гриб Иван так все свои документы «замутил», что разыскать что-нибудь просто невозможно, но… нет-нет, а кольнет под ложечкой.

Это все Гриб отгонял как страшный сон. Ведь известно, нужно плюнуть и сказать: куда ночь, туда и сон.

Так Гриб и жил. Иногда, правда, эти все фобии прорывались в ненормированную жестокость. Да что делать — «жизнь советская — земля соловецкая».

* * *