Из жизни жен и любовниц

Лиза объяснила ему, что ей поручено помочь разобраться в обстоятельствах дела и выяснить, кто напал на Дениса Борисова. Теперь, когда Борисов заявил, что на него напал какой-то посторонний мужчина, Максу придется ответить на многочисленные вопросы, связанные с убийством Полины Блохиной.

– Сначала ты расскажешь все мне, и я посоветую тебе, как надо себя вести со следователем, поскольку каждое твое слово будет запротоколировано. Потом, собравшись с духом, ты ответишь на вопросы Сергея Михайловича Мирошкина. Когда будешь разговаривать с ним, помни, что он является моим хорошим другом и очень порядочным человеком, поэтому, если ты ни в чем не виноват, тебе абсолютно нечего бояться. Если же ты хотя бы частично виноват, тогда я, оценив ситуацию, посоветую тебе, как поступать. И хотя в деле Полины Блохиной я буду действовать исключительно по своей воле, поскольку это преступление косвенным образом затрагивает вашу семью…

Вероника медленно повернула голову и посмотрела на Лизу испуганными глазами:

– Что вы хотите сказать? Что означают ваши слова – «косвенным образом»?!

– В деле об убийстве Полины имеются результаты дактилоскопической экспертизы, которая указывает на то, что на сережке Блохиной имеются отпечатки пальцев Макса. Да и сама сережка обнаружена в квартире Дениса Борисова.

Макс отвернулся.

– Кроме этого, незадолго до смерти Полине звонили с телефона вашего мужа, – сказала Лиза.

– Я все расскажу, – буркнул Макс. – Давайте, задавайте свои вопросы.

Глава 18 Мирошкин

– Вы уверены, что никогда прежде не видели этого человека? – он допрашивал того, кто, по его мнению, не так давно вернулся с того света.

Денис Борисов лежал на подушках, заботливо взбитых его женой, находившейся сейчас за дверью, и слабым голосом отвечал на вопросы Мирошкина.

– Все произошло слишком быстро… Я не успел разглядеть его лицо. Но точно могу сказать, что это был мужчина, крупный, высокий…

– Он позвонил в дверь?

– Да. Понимаю, что вы хотите сказать… Вроде бы я взрослый человек, а не посмотрел в глазок. Посмотрел я, да что толку? Ну, увидел мужчину и открыл.

– И он тотчас напал на вас?

– Я не могу сказать, что напал… Просто сразу же я почувствовал резкую боль и… и все.

– Послушайте, Денис! Я понимаю, что вам трудно говорить, и врач дал нам всего несколько минут. И все же! Постарайтесь вспомнить: у вас были или есть какие-то враги? Конкретные враги, которые пожелали бы вашей смерти?

– Да и вспоминать нечего – их попросту нет! – Он говорил спокойно, не нервничал, как человек, уверенный в своих словах.

На гладком лбу Борисова выступила испарина. Видно было, что допрос дается ему с трудом.

– Может, вам кто-то угрожал?

– Нет, нет и еще раз – нет!

– Быть может, вы просто пытаетесь выгородить вашего пасынка, Макса? Ведь известно, что между вами не так давно был конфликт, из-за которого вам и пришлось уйти…

– Вы-то откуда знаете, по какой причине я ушел? – Брови Дениса приподнялись, плечи его под одеялом дрогнули. – Это наше личное дело.

– Но даже ваша жена сказала, что у вас с Максом была серьезная ссора. В последнее время вы с трудом уживались под одной крышей.

– Вы полагаете… послушайте, вы не могли бы дать мне воды?

Мирошкин охотно выполнил его просьбу, и после того как Борисов смочил губы и сделал несколько глотков, у него как будто прибавилось сил.

– Вы полагаете, что из-за ссоры с мальчишкой я мог бы уйти от любимой женщины? Бред!

– Но ведь вы же ушли!

– Дело не в Максе, а в самой Веронике… Я, правда, не собирался обсуждать с кем бы то ни было свою личную жизнь, но, поскольку вы так зациклились на Максе… Послушайте, все конфликты можно пережить, все трудности – преодолеть, если между мужчиной и женщиной есть согласие, если они понимают друг друга. Вероника разрывалась между мной и сыном, это было очевидно. Понятное дело, что в такой ситуации невозможно сделать выбор между двумя близкими людьми. Да его и не нужно было делать, я, во всяком случае, от нее этого не требовал. Но мне было важно, чтобы она оставалась близким мне человеком, понимаете? И вот как раз в этом-то я и стал сомневаться.

– Вы помните, что происходило с вами в тот день, в тот вечер, накануне нападения?

– Так… смутно…

Мирошкин вдруг отчетливо понял, что Борисов ему лжет. Лежит в палате – и лжет прямо ему в глаза. Вероятно, он относится к числу тех людей, которые просто не умеют этого делать как следует.

В палату зашел доктор и попросил Мирошкина выйти.

– Я же предупреждал вас: пятнадцать минут от силы! А если бы я не пришел, вы так и продолжали бы его мучить? Как вы не понимаете, он же очень слаб! – возмутился врач, подходя к пациенту и щупая пульс. – Выходите-выходите, сейчас придет медсестра ставить систему. Вы как, Денис Иванович? Как самочувствие?

– Нормально… – Борисов с трудом разлепил губы.

Мирошкин вышел раздраженный, злой – и на Борисова, который решил заморочить ему голову, и на доктора, которому нет дела до того, кто и за что пырнул его пациента ножом. И когда еще раз можно будет его навестить, допросить?