Из жизни жен и любовниц

– Думаю, около двенадцати. Я все порывался куда-то пойти – разбить стекла в кафе, где был заперт мой телефон, то вернуться в клуб; потом вообще сказал, что хочу петь караоке… Ну дурак, что тут скажешь! Тем более что у меня слуха вообще нет и мое пение ничего, кроме хохота, у окружающих людей не вызывает. Кап все время сдерживал меня и уговаривал пойти к нему. Сказал, что у него есть креветки, сушеные кальмары, в холодильнике полно пива и мы не должны в таком виде болтаться по улице, а тем более возвращаться в клуб, куда нас, таких теплых и веселых, просто не пустят. А потом…

Макс вздохнул и стер с кончика носа крупную каплю пота. Видно было, что разговор давался ему с трудом.

– Он все-таки уговорил меня, мы встали и двинулись в глубь парка, чтобы напрямик выйти к капитановскому двору. Было очень темно, многие аллеи парка вообще не освещались. Мы шли, дул ветер, и мы постепенно трезвели… Там, около пруда, есть такая розовая аллея: летом там много роз, огромная клумба, мама очень любит там гулять. Ну, мы идем, вокруг тишина, только ветер воет, никого не встретили, совсем никого… Правда, чьи-то шаги слышали, но человека так и не увидели, я подумал еще, что кто-то шел далеко впереди нас… Или же прохожий свернул на маленькую аллею, ведущую к Дому офицеров, оттуда идет спуск к набережной. Если бы знать, что мы увидим через несколько минут, мы бы обязательно догнали уходившего той узкой аллеей типа… Ведь это он, он это сделал!

– Что вы увидели?

– Фонарь освещал большое красное пятно. Мы приблизились и увидели на траве… Полину. Знаете, я ни разу в жизни не видел мертвых, но, увидев Полину, сразу понял, что она… не живая. Она была похожа на сломанную куклу.

– Почему вы не вызвали полицию сразу, как только обнаружили труп?

– Ну, во-первых, думаю, у нас был шок. Во-вторых, я подумал, что у Полины остался мой носовой платок. В-третьих, да, мы собирались сообщить в полицию, безусловно, но сделать я это решил после того, как встречусь с Борисовым. Да мне просто было страшно, черт возьми! Я испугался. Как пацан. И первым моим желанием было рассказать обо всем Денису. Вот тогда я понял, что он не чужой мне человек, он как отец, если понадобится, он защитит меня.

Кап тоже был в шоке, он смотрел на Полину и ничего не говорил, просто смотрел. Был в ступоре. Я взял его за руку и сказал: «Пойдем».

И знаете, что самое странное: тот временнóй интервал, прошедший с тех пор, как мы увидели Полину, и до моего визита к Борисову, пронесся как одно мгновение. Не знаю, как Кап, но мне все больше и больше начинало казаться, что ничего такого и не было – не видели мы Полину, все это мне привиделось или приснилось…

– И вы пошли к Борисову?

– Ну да! Меня всего колотило. Еще недавно я был у Дениса и звонил ей, а теперь она мертвая. Это получалось, что, когда я ей звонил, она уже не могла мне ответить, потому что, думаю, как раз в это время ее… задушили.

– Как вы определили, что ее задушили?

– Я же не дебил какой-то! – возмутился Макс. – Что, я не видел ее шею?! Вся синяя, в пятнах… Короче, Кап остался на улице, а я пошел к Денису. Он говорил мне что-то вроде того, что надо просто вызвать полицию, и все дела. Не стоит замешивать в это дело его… Но я подумал – никто и не собирается замешивать Дениса, просто я попрошу, чтобы он обеспечил нам алиби, вот и все!

– Тогда почему с тобой не пошел Капитан?

– Говорю же, он был против того, чтобы я пошел к Денису.

– Значит, ты отправился к Борисову, чтобы попросить его об алиби?

– Ну да! Говорю же, мне было страшно! Я же не дурак, понимаю, что, если будут копать, найдутся свидетели, и они скажут, что видели меня с Полиной. Да и у нее в кармане должен был остаться мой носовой платок, который я ей дал, когда ее рвало возле клуба. Я не помнил, вернула она мне платок или нет. Да, и еще… сережка! Она пропала. Я порылся в карманах и не нашел ее. Подумал – выронил где-то, может быть, даже у Дениса дома. Словом, мне просто необходимо было встретиться с ним, рассказать, что мы нашли Полину. Посоветоваться, как мне быть, как поступить… Я пошел к нему. Подошел к двери, а она оказалась открытой. Я ничего такого, конечно, не заподозрил. Мало ли по какой причине у человека может быть открыта дверь? Я думал тогда только о Полине, о том, кто и за что мог ее убить. Она же была такая молодая, совсем девчонка, да к тому же красивая.