Из жизни жен и любовниц

– Ты покрываешь ее, вот в чем дело, – грустно протянула она, уставившись в одну точку на стене. – Ты придумал этого мужика, якобы напавшего на тебя, чтобы выгородить Катю. Ты же не можешь допустить, чтобы ее посадили? Как это она, такая нежная, красивая, избалованная, будет сидеть в тюрьме? Она же там не протянет и одного дня. Ее сломают. Ты об этом думал, когда пришел в себя и вспомнил, кто на тебя напал?

– Послушай, Вероника, ты действительно сейчас в квартире одна?

– Знаешь что, Денис, я понимаю, что лучший способ защиты – это нападение. Но ты не должен так обращаться со мной! Ко мне-то никто не приходил, никто не пытался со мной говорить на любовные темы, в отличие от тебя…

– Просто я… Я хочу сказать, Вероника, что ты должна быть очень осторожной и никого, слышишь, никого не пускать к себе в дом! Только Макса.

– А как же твой друг, Виктор? Ты даже не представляешь, как он поддерживал меня, пока длился этот кошмар…

– Виктор?!

– Да, конечно…

– Он молодец. Кстати говоря, как он?

– Не хотела тебе говорить, но… от него ушла Марта. Он просто потрясен…

– И где он сейчас?

– Дома, я думаю, переживает… Он звонил мне.

Разговор внезапно оборвался, Денис сказал, что ему нужно срочно вернуться в палату – пришли делать ему укол.

– Ладно, завтра обо всем поговорим, извини меня, Вероничка… Спокойной ночи. Передай привет Максу, хорошо?

Вероника постояла еще некоторое время с телефоном в руке, остывая после этого разговора, потом спросила себя: раз Дениса хотели убить – и не убили, значит, ему до сих пор грозит опасность? А она, его жена, вместо того чтобы охранять его, находиться рядом с ним в больнице, целый час трепала ему нервы своими подозрениями и обвинениями, а теперь собирается ужинать вместе с его другом. И это называется любовью?!

Послышался звонок в дверь. Вероника вытерла слезы и побежала открывать.

– Макс! Наконец-то! Сынок!

Глава 25 Глафира

Все вопросы, связанные с Анатолием Блохиным, которые ей были поручены, Глафира решила, не выходя из конторы.

Дело Блохина, точнее, подозрения, что он тайно от жены, приехав из Евпатории в свой родной город, изнасиловал собственную дочь (анализы подтвердили, что Полина являлась его биологической дочерью) и вернулся обратно к жене, были столь удивительны, нелепы и фантастичны, что Глафира дала себе слово докопаться до истины, чего бы ей это ни стоило. И начать она решила вот с чего: надо убедить Сергея Мирошкина, чтобы он отправил официальные запросы в полицию Евпатории с просьбой о содействии в работе по этому делу. Но, чтобы дать самому Мирошкину возможность спокойно заниматься своими непосредственными делами, которые он запланировал в связи с делами Блохиной и Борисова и которых без него никто бы не смог завершить, Глафира попросила его сообщить ей – в частном порядке – координаты всех официальных лиц Евпатории, способных помочь им в расследовании. То есть чтобы, не тревожа Мирошкина, Глафира, представившись его помощницей, сама могла бы связываться с нужными ей должностными лицами, общаться, работать совместно.

Мирошкин, зашиваясь на работе и понимая, что без помощи Лизы и Глафиры ему будет сложно выяснить, причастен ли Блохин к смерти дочери, дал согласие на это должностное нарушение. Вечером, как раз когда Лиза продолжила беседу с Мариной Блохиной в ресторане (куда они отправились по просьбе Марины, решившей, что без алкоголя ей этот вечер не пережить), а Мирошкин допрашивал Анатолия Блохина, Глафира вызвала для разговора следователя прокуратуры Евпатории Кондратьева Семена Борисовича. Беседа по инициативе Глафиры проходила в системе Skype. На экране монитора возникло размытое изображение: худой, похожий на мальчишку, загорелый следователь – Семен Борисович.

Глафира, пустив в ход все свое обаяние, беспрестанно улыбаясь, словно речь шла о чем-то не очень-то серьезном, о температуре воды в море, к примеру, спросила Кондратьева: может ли он раздобыть список имен людей, находившихся в определенный отрезок времени на базе Черные камни, и, соответственно, их адреса и телефоны?

Семен Борисович предложил Глафире называть его просто Семеном и сказал, что предоставит ей материал уже к вечеру, после чего спросил: с чем связан такой интерес коллег к этой базе и ее гостям? И Глафира, понимая, что с улыбками пока заканчивать, тем более что Кондратьев уже дал обещание помочь, сообщила ему суть вопроса уже другим тоном, убийственно спокойно:

– Есть подозрения, что с этой базы приблизительно двадцать второго октября тайно вылетел домой, предположительно частным самолетом, человек по фамилии Блохин. Анатолий Блохин. Прибыв в родной город, он изнасиловал и убил собственную дочь, Полину Блохину, после чего быстро вернулся в Евпаторию – там он оставил свою жену, мать убитой Полины, – где в скором времени и получил известие о смерти дочери.

С веселого, загорелого лица Кондратьева моментально сошла улыбка. Он даже по-мальчишески присвистнул:

– Частным самолетом, говорите?! Ничего себе!