Из зимы в лето

«Вниманию пассажиров. Вылет рейса… задерживается до… Рейс… до…» И так до бесконечности. Такой-то рейс туда-то до стольких-то. Снегопад по всем городам и весям, самое пакостное время — начало зимы. На аэродромах ревут машины, но еще пуще ревет метель, торопливо занося только что расчищенное пространство. «Мама… дай, дай… Чшшш, чшшш… Ну, мама, когда мы полетим? Задерживается… О времени вылета… Мама! Ну, ма-ма… Когда мы летим? Нескоро, спи… Пассажиру Справочному пройти к справному бюро… Зин, ты че, оху… Простите, Справному — к справочному!.. Ну ты даешь, мать!..» Справный, скорее всего какой-то бывший киевский Иоффе, оголтело лезет к окошкам, но туда не пробиться. Никто ничего не ждет здесь от замотанных синемундирщиц. Просто скучно. Настроились на полет, спешили, толкались в метро, перли сквозь сугробы, боялись опоздать и — на тебе!.. «Девушка, я сижу с детьми вторые сутки. Вы у меня доиграетесь! Вот сдам ваши билеты и — на поезд, а?!» «Не знаю, мужчина.» «А кто тут хоть что-нибудь знает?» «Девушка, как насчет этого, как его, забыл, рейса?» «Задерживается!» «А пятнадцатый?» «Все рейсы задерживаются, женщина.» «И первый?! Он же фирменный!» «Не мешайте работать, мужчина.»

«Пассажир Краснокаменский Евгений, вас просят срочно пройти на посадку к выходу номер три. Краснокаменскому — к выходу три.» Всеобщее волнение. Что? Кому-то — посадка!.. Расчистили, значит? Евгений, только угнездившийся надолго между двумя чеченами, ошеломленно вскакивает. Какая, к чертям, посадка…» Но волочит свою на колесиках сумку, провожаемый лихорадочными взглядами, к выходу номер три. Там уже закрывают двери. Он еле втискивается между ними и тотчас у него отрывают из рук поспешно вынутый билет и вталкивают прямо в салон странного, словно бескрылого самолета. Как во сне он находит свое место, собирается снять пальто, но его останавливает синяя девушка: «У нас не раздеваются, пассажир. Лететь полчаса.» «Как полчаса? — холодеет наш честнейший ученый-фотограф-любовник. — Вы меня куда сунули? Мне, между прочим, до Владивостока, а не в Мытищи, пустите!..» «Сиди, дорогой, и не рыпайся себе, — говорит сосед слева, светя редкими золотыми зубами из-под максикепки и максиусов. — Тут все до Владивостока. Ракета это, понимаешь?» «Что? — еще больше пугается Евгений нарушению порядка. — Какая, к дьяволу, ракета, кацо? Я на самолет купил билет. А не на…» «Самолет это, — застегивает ему ремень стюардесса. — Успокойтесь, мужчина же. Новый вид услуг…» «Нэ бачилы вочи, що купувалы, — хохочет сосед справа. — И як таким билеты продают, га?» А за окном вдруг в полной тишине полетели назад едва видимые в мессиве метели улицы и площади Москвы, потом исчезло все, кроме белой, быстро светлеющей пелены, потом, вдруг, появляется яркое синее небо с садящимся в белые облака красным солнцем. Все в той же тишине небо темнеет до густой синевы ближнего космоса и только тут возникает короткий, на три минуты, рев ракетных ускорителей, после которого продолжается снова бесшумный полет по баллисте навстречу ночи. И в этой ночи вырастают на горизонте те же густые облака. Самолет выпрастывает длинные суставчатые крылья, стремительно погружается в свистящий в тишине мрак и выныривает там, где среди огней на странно блестящей в свете полной луны земле мчится по нитке эстакады среди снегов широкая платформа-катапульта, с которой уходит чуть не вертикально вверх встречный самолет на Москву и с которой через секунды с легким толчком стыкуется самолет-ракета из Москвы. Платформа мягко тормозит у берега Амурского залива. Весь путь от аэровокзала на Ленинградском проспекте Москвы до аэропавильона на Первой речке Владивостока занял менее получаса! Ошеломленные пассажиры, не веря своим глазам, выходят на оледенелый перрон. Все вокруг покрыто слоем блестящего смертельно опасного сплошного льда. Накануне здесь прошел субтропический, естественный для этих широт, ливень, который тотчас замерз весь на земле после неестественного для широты Сухуми, но вполне легитимного для Советского Дальнего Востока внезапного двадцатиградусного мороза с ураганным ветром. Все тотчас обледенело, включая аэропорт Озерные ключи от диспетчерской кабины до каждого кустика около всех взлетно-посадочных полос, остекленевших за час до такого состояния, что их никакой техникой за неделю не очистишь… Оледенели провода и рельсы, все, кроме прогретого мощным двигателем черного покрытия взлетно-посадочной платформы на магнитной подушке на эстакаде, с которой ветер сдувает и снег и дождь еще до льда. Такой транспотной системе воздушных сообщений погода до лампочки!