Из золотых полей

— Она хорошая женщина и добрая христианка. Она немного неуживчива, вот и все, и не любит перемен. Просто не обращай внимания, если она заговорит с тобой резко. Она не думает и половины того, что говорит.

«Все хуже и хуже, — подумала Чесс. — Надеюсь, хотя бы его тетя мне поможет. А может быть…»

— Нэйтен, а у тебя есть сестры?

— Только одна. Ее зовут Мэри, так же, как ма.

Чесс улыбнулась. Но улыбка ее была недолгой.

— Она вышла замуж за парня из графства Орендж, — продолжал Нэйт, — и они решили переселиться в Орегон. Через год мы получили весточку, что они добрались туда благополучно. Так что дома остался только я один. Мой старший брат Гидеон — разъездной проповедник.

— Разъездной проповедник? Что это такое?

— Это значит, что он все время ездит по району, который ему определили, и читает проповеди в тех городках, которые слишком малы, чтобы иметь постоянного пастора. Проповедник он что надо, его проповеди так пробирают, что прямо чувствуешь, как твои пятки лижет адское пламя. Сейчас он объезжает юго-западную часть Джорджии.

— А к какой церкви вы принадлежите?

— К методистской, к какой же еще. В Северной Каролине все жители методисты, во всяком случае в нашей части штата так оно и есть… — Нэйт осекся и слегка сжал ее руку. — В этом-то вся и загвоздка, Чесс. Ма — женщина очень набожная и Библию знает как свои пять пальцев. Но она вроде как считает, что только методисты — истинные христиане, а все прочие — язычники или паписты.

Чесс попыталась рассмеяться:

— Думаю, она сочтет меня паписткой.

Смех Нэйта прозвучал более естественно:

— Ну, это все-таки лучше, чем язычница. Я рад, что тебя это не смущает.

— Конечно же, нет. — «Слава Богу, что сейчас темно и он не видит моего лица». — Расскажи мне о Гидеоне. Он женат?

— Да.

Нэйт с усилием отогнал боль, вдруг стиснувшую его горло. Зачем, зачем она об этом спросила? Зачем заставила его думать о Лили, жене его брата, и о той заповеди, которую он ежеминутно нарушает, желая ее? Боже правый, он теперь женат на старухе, а Гидеон всякий раз, когда возвращается из своих поездок, ложится в постель с Лили. Его обожгла ненависть, на глазах выступили слезы. Он ненавидел и эту женщину, свою жену, и своего брата, и больше всех — самого себя за недостойную слабость.

— Да, — повторил он. — Гидеон женат на дочери проповедника. Вот такая у меня семья — кругом сплошная религия.

Чесс расслышала муку в его голосе и решила, что понимает ее причину. Должно быть, его мать отдает предпочтение старшему брату и всячески показывает это Нэйтену. Похоже, она ужасная женщина. «Ах, если бы мы могли остаться в Уэлдоне, — в смятении подумала Чесс, — и не ездить в это графство Элэмане, где бы оно ни находилось, если бы можно было никогда не встречаться с его матерью! Я бы любила его так, что он и думать бы забыл о своей бессердечной матери и никогда больше не был бы таким печальным».

Вдалеке, словно в насмешку, раздался свисток паровоза.

— Это поезд на Роли, — сказал Нэйт. Он был рад необходимости что-то делать, это поможет ему отвязаться от тяжелых мыслей. — Я возьму твой чемодан, а потом помогу тебе спрыгнуть.

По Главной улице, топая, бежали двое мужчин. На бегу они ссорились.

— Говорил я тебе, чтобы следил за временем! — кричали они друг на друга.

Когда паровоз, шипя и скрипя тормозами, остановился, газовые фонари на станции тут же ярко вспыхнули, двери вокзала открылись, и в билетной кассе появился кассир.

Вагон, в который вошли Нэйт и Чесс, был наполовину пуст. Пассажиры спали, растянувшись на смежных сиденьях. Газовые рожки горели тускло, и свету было мало. Несколько окон было поднято, чтобы впустить внутрь свежий ночной воздух.

— Ляг поудобнее, — сказал Нэйт, — сейчас я сделаю тебе подушку.

Он снял пиджак и начал его складывать.

— Не надо, Нэйтен. Я почти не устала.

— Не разговаривай и постарайся уснуть. Нам еще долго ехать.

Нэйт сделал из пиджака тугой ком. По его виду нельзя было догадаться, как жалко ему портить лучший пиджак, который у него когда-либо был, и как потряс его вид бледного, худого лица жены. Пока они разговаривали в темноте, он забыл, какая она некрасивая.

Она смотрела на него с такой тревогой в глазах, что его сердце смягчилось от жалости. Он улыбнулся и похлопал себя по жилету.

— Кому я должен буду заплатить за этот костюм? Сначала я забыл спросить и, думаю, мне придется пожалеть, что спрашиваю теперь.

Чесс улыбнулась в ответ на его улыбку и уютно устроила голову на своей комковатой подушке.

— Это свадебный подарок от дядюшки Льюиса, — хихикнув, сказала она. — Я оставила ему счет и в придачу к нему — благодарственную записку. К счастью, он не знает, что ты намерен вытеснить его с сигаретного рынка.

Через несколько секунд она заснула. Предыдущую ночь она не спала совсем.

Нэйт неподвижно сидел в полутемном вагоне и улыбался. Она не переставала его удивлять. Это ему нравилось. А когда она улыбалась, как только что, то казалась совсем не такой старой.

* * *