Изабелла Баварская

Слабый свет дня отразился в ее утомленных глазах яркой вспышкой. Она тотчас же прикрыла их, приподнялась на локте, пошарила в изголовье кровати, нашла зеркальце из полированной стали и с удовольствием посмотрелась в него, затем, поставив его на стол на расстоянии вытянутой руки, взяла серебряный свисток и дважды извлекла из него нежные звуки; словно утомленная этим усилием, она откинулась на подушки, и вздох ее свидетельствовал не столько о грусти, сколько об усталости.

При звуке свистка портьеру, закрывавшую вход в комнату, откинули, и показалась головка девушки лет девятнадцати-двадцати.

— Ваше величество королева звали меня? — спросила девушка кротким, испуганным голосом.

— Да, Шарлотта, войдите.

Девушка ступила на ажурную, тонкого плетения циновку, заменявшую ковер, и, едва касаясь ногами пола, заспешила к королеве; видно было, что для нее это привычно, ибо ей не раз приходилось хлопотать возле своей прекрасной и властной повелительницы, когда та спала.

— Вы точны, Шарлотта, — сказала королева, улыбаясь.

— Это мой долг, ваше величество.

— Подойдите ближе.

— Государыня желает встать?

— Нет, просто немножко поговорить.

Шарлотта покраснела от удовольствия, так как хотела просить королеву об одной милости и как раз сейчас ее повелительница была в добром расположении духа, а в такие минуты сильные мира сего бывают милостивы.

— Что за шум во дворе? — продолжала королева.

— Это переговариваются пажи и конюшие.

— Но я слышу и другие голоса.

— Это мессиры де Жиак и де Гравиль.

— А нет ли с ними шевалье де Бурдона?

— Нет, ваше величество, он еще не приезжал.

— И ничто нынешней ночью не нарушило покоя замка?

— Ничто. Только незадолго до рассвета часовой заметил какую-то тень у стены. Он крикнул: «Кто идет?» Человек — это был человек — спрыгнул по другую сторону рва, хотя расстояние было огромное, а стена высока; тогда часовой выстрелил из арбалета.

— И что же? — сказала королева. Краска сошла с ее щек.

— О! Раймон так неловок. Он промахнулся. А утром он увидел свою стрелу в ветвях дерева, в лесу.

— А-а! — протянула королева, облегченно вздохнула и прошептала: — Сумасшедший!

— Да, не иначе как безумец или шпион, ведь девять из десятерых оказываются убитыми. Особенно удивительно, что это уже в третий раз. Мало приятного для тех, кто живет в этом замке, не так ли, ваше величество?

— Да, дитя мое. Но когда дворецким замка станет шевалье де Бурдон, такого больше не случится.

Чуть заметная улыбка скользнула по губам королевы, кровь, отхлынувшая было от щек, постепенно возвращалась к ним, видимо, эта бледность была вызвана глубоким волнением.

— О! — продолжала Шарлотта. — Мессир де Бурдон — храбрый рыцарь.

Королева улыбнулась:

— Так ты любишь его?

— Всем сердцем, — простодушно отвечала девушка.

— Я скажу ему, Шарлотта, он будет рад.

— О государыня, не надо, не говорите. У меня к нему одна просьба, но я никогда не осмелюсь…

— У тебя?

— Да.

— Что за просьба?

— О ваше величество…

— Смелее, скажи мне.

— Я хотела бы… Нет, не могу.

— Да говори же.

— Я хотела бы испросить у него место конюшего.

— Для себя? — сказала, смеясь, королева.

— О!.. — произнесла Шарлотта, покраснев и опустив глаза.

— Но твой пыл вполне может ввести в заблуждение. Так для кого же?

— Для одного молодого человека…

Шарлотта говорила так тихо, что ее едва было слышно.

— Вот как! Кто же он?

— Бог мой… ваше величество… Вы никогда не удостаивали…

— Да кто же он наконец? — с оттенком нетерпения повторила Изабелла.

— Мой жених, — поспешно ответила Шарлотта.

Две слезы задрожали на ее длинных темных ресницах.

— Ты любишь его, дитя мое? — спросила королева так мягко, как может только мать спросить дочь.

— О да… на всю жизнь…

— На всю жизнь! Ну что ж, Шарлотта, я беру на себя твою заботу, я сама испрошу это место для твоего жениха, чтобы он всегда был рядом с тобой. Я понимаю, как сладко ни на миг не разлучаться с тем, кого любишь.

Шарлотта бросилась перед королевой на колени и стала целовать ей руки. На лице королевы, обычно таком высокомерном, появилось выражение ангельской кротости.

— О! Как вы добры! — говорила Шарлотта. — Как я вам благодарна! Пусть отведет от вас всякую беду десница Господа Бога и святого Карла. Благодарю, благодарю… Как он будет счастлив!.. Позвольте мне сообщить ему добрую новость!

— Так он здесь?

— Да, — кивнула Шарлотта. — Да, я сказала ему вчера, что, вероятно, шевалье будет назначен дворецким Венсена; он всю ночь думал об этом, а наутро прибежал ко мне рассказать о своем намерении.

— Где он сейчас?

— За дверью, в передней.

— И вы осмелились?..

Черные глаза Изабеллы сверкнули; бледная Шарлотта, стоявшая на коленях, заломила руки и откинула голову назад.

— О, простите, простите, — шептала она.

Изабелла размышляла:

— А будет ли этот человек преданно служить нам?

— После того что вы мне обещали, государыня, он пройдет ради вас по горячим угольям.

Королева улыбнулась:

— Позови его, Шарлотта, я хочу его видеть.

— Сюда? — спросила бедная девушка, у которой страх сменился удивлением.

— Сюда, я хочу говорить с ним.