Изабелла де Круа (СИ)

Я вернулась к себе, разделась и легла спать. И спала очень хорошо, до самого утра, без снов и проблем. А с утра снова — пробежка, гимнастика (правда, всё же, в спортзале), потом душ, завтрак, учёба. А на учёбе я поняла, что на самом деле, всё не так уж и плохо. У меня возникло такое ощущение, как будто кто-то неисчислимо более древний и мудрый, встав у меня за спиной, ласково прикоснулся к моему затылку, и тихо-тихо прошептал: «Не бойся, Изабелла, Сила укажет тебе путь». И я поняла, что мне нет нужды бояться чего-то — если мне придётся сделать выбор между собой — и долгом, я не ошибусь. Я не поставлю под угрозу выполнение миссии.

А учёба продолжалась. Мы начали изучать «крестокрыл». Как оказалось, компания «Инком» изначально хотела предложить этот аппарат Империи. И у них были все шансы выиграть тендер на поставку нового истребителя. Но Райт Сейнар, заручившись поддержкой в Имперском Сенате (а он был в хороших отношениях с самим Уилхафом Таркиным), испортил им всё. Тендер выиграл он, а «Инком», чтобы сохранить компанию, продал чертежи и первые машины Галактическому Центру. Так эта машина и стала основной «рабочей лошадкой» москитного флота повстанцев. Кстати, Империя, на мой взгляд, совершила очень большую ошибку, отказавшись от «инкомов». Этот истребитель был очень прост в управлении и прощал многие ошибки пилоту. А возможности у него были, наоборот, очень широкие. На одном из первых занятий нам показали видеозапись того, как не очень давно была сбита одна имперская «игрушка», боевая станция «Звезда Смерти». И сбил её один-единственный истребитель. Правда, нам не сказали, что повстанцы положили две эскадрильи, чтобы прорвался только один корабль. Но всё равно — размен того стоил. Две эскадрильи истребителей — за одну боевую станцию. Ведь, как известно, война — это экономика, а потеря такой станции нанесла хороший удар по экономике Империи. Так же, и её первое применение, когда эта станция уничтожила Альдераан. Я это событие не застала, но, прочитав об этом, оказалась в шоке — у меня в голове просто не укладывалось, как это можно — уничтожить целую планету. Оказалось, что можно — просто надо соответствующий инструмент. У Империи он оказался…

После Альдераана, от Империи откололось несколько систем. Это произошло после того, как на всех каналах имперского головидения каким-то образом совершенно случайно прокрутили запись с камер одного из спутников Альдераана. Спутник уцелел каким-то чудом. Запись вызвала широкий резонанс среди жителей Империи. Её объявляли фальшивкой, пытались запретить — но всё это было тщетно… Распад Империи, как государства, уже начался — и остановить его карательными мерами, столь любимыми Императором, было просто нереально.

А, меж тем, время до моего первого настоящего полёта в космос, неумолимо истекало. Нас снова проверили на состояние здоровья, устойчивость, как к перегрузкам, так и к невесомости. Снова центрифуги, «горки» на самолёте и посещение орбитальной станции. Никакого отсева не было. Готовы были все. И вот, наконец, нас вызвали на космодром Академии. На лётном поле, словно два небольших кита, зачем-то отрастившие себе множество ног, стояли два веретенообразных корабля. В длину они были порядка сотни метров каждый. Диаметр в миделе составлял навскидку метров двадцать. Корабли были аэродинамичны, так что, могли выполнять в атмосфере не только «взлёт-посадку».

Мы, по команде выпускающего инструктора вышли на поле и цепочкой пошли к кораблям. Кто был распределён на «Смелого», шли направо, к «Стойкому» — налево. Разумеется, я пошла налево. Курсанты быстро поднялись на борт эсминцев. Член экипажа быстро провёл нас, десятерых будущих космонавтов, в кубрик для десантников — разумеется, учебные корабли десанта не несли, а иначе, куда же ещё девать курсантов? Мы заняли места на противоперегрузочных койках и пристегнулись. А потом раздался голос из динамиков:

– Уважаемые курсанты! Приветствую вас всех на борту эсминца «Стойкий». Надеюсь, вы все заняли места и пристегнулись? Взлетать буду с отключенной гравизащитой — пора вам почувствовать, что такое настоящий старт!

Да, это был Его голос! Голос Алексея! О, как же я была счастлива, услышав его! Мы с той встречи, когда он мне передал мои новые знаки различия, больше не виделись. Алексей объяснял это тем, что связь — любая связь между курсантом и преподавателем — не то, на что будут смотреть сквозь пальцы. И даже то, что он негласно приглядывал за мной, могло стать поводом для чего-нибудь плохого.