Изабелла и Молли

— О, не согласитесь ли вы въ такомъ случаѣ подняться на капитанскій мостикъ, какъ только мы минуемъ цѣпь холмовъ? Я еще ни разу не бывалъ здѣсь и мнѣ было бы весьма пріятно выслушать ваши указанія.

— Я самъ доставлю его навѣрхъ, — обѣщалъ Тони. — Когда онъ вамъ понадобится?

— О, это не къ спѣху. Для хорошаго завтрака времени достаточно. Раньше чѣмъ черезъ 20 минутъ мы еще не успѣемъ миновать мысъ.

Онъ снова поднялся на мостикъ, а Тони проводилъ своего гостя въ столовую.

Молли все еще сидѣла за столомъ, и на лицѣ Джимми отъ неожиданной встрѣчи съ молодымъ священникомъ появилось выраженіе легкаго смущенія.

— О, совсѣмъ забылъ сказать тебѣ, что насъ сопровождаетъ еще одинъ другъ, — небрежно бросилъ Тони: — Разрѣшите представить — его преподобіе мистеръ Монкъ, — мой старый товарищъ Джимми Дэйль.

Оба съ достоинствомъ пожали другъ другу руки, процедура пожатія чуть не вывела изъ равновѣсія даже сдержаннаго Гью. Во всякомъ случаѣ онъ быстро отвернулся, чтобы скрыть выраженіе своего лица.

— Мой милый старый Джемсъ, какъ я радъ снова встрѣтиться съ тобой, — сказалъ Тони. — Чѣмъ ты закусишь? Яичницей съ ветчиной?

— Я закушу всѣмъ, что только есть, — сказалъ Джимми, который уже успѣлъ усѣсться и почти машинальнымъ движеніемъ придвинулъ къ себѣ подносъ съ виски и содовой водой. — Но прежде всего я потребую у тебя объясненія. Пока что у меня такое впечатлѣніе, какъ будто мнѣ предстоитъ сыграть второстепенную роль въ фильмѣ.

Онъ брызнулъ немного содовой воды въ стаканъ съ виски и потомъ принялся за разнообразную закуску, которую ему подала Молли.

— Потерпи немного, — успокоилъ его Тони, — тогда ты узнаешь все. Прежде всего мы должны задать тебѣ нѣсколько вопросовъ. Ты самъ не подозрѣваешь этого, Джимми, но въ данный моментъ ты являешься очень важной и цѣнной личностью.

— Это я почувствовалъ, — сказалъ Джимми, — въ тотъ самый моментъ, когда прибылъ на бортъ. — И съ наслажденіемъ онъ отпилъ порядочный глотокъ виски.

— Ты долженъ намъ совершенно точно разсказать о томъ, что, начиная съ третьяго дня и по сегодняшній, произошло въ Ливадіи, — продолжалъ Тони. — Относительно начала революцiи мы освѣдомлены. Но относительно продолженія ея мы не имѣемъ ни малѣйшаго понятія.

— Третьяго дня, — задумчиво повторилъ Джимми. — Подожди немного — это было въ четвергъ, не правда ли? Здѣсь, видишь ли, было такъ много крови, шума и безплатной выпивки, что у меня въ памяти всѣ даты перемѣшались. — Онъ сдѣлалъ небольшую паузу и отправилъ къ себѣ въ ротъ изрядную порцію яичницы съ ветчиной: — въ четвергъ, — промычаль онъ неясно, — въ четвергъ былъ, пожалуй, самый дикій день за все пережитое время. Съ утра Альмаида перешелъ въ сильное наступленіе противъ роялистовъ, и они дрались съ 8 часовъ утра до 3 или 4 часовъ дня. Они продолжали бы биться и дальше, но уже нигдѣ нельзя было найти ни единаго стаканчика вина, а жажда настолько мучила ихъ, что они должны были прекратить рѣзню.

— А что случилось потомъ? — освѣдомился Тони. — Кто побѣдилъ?

— Ахъ, я думаю, что партія была сведена болѣе или менѣе въ ничью, — равнодушно отвѣтилъ Джимми. — Альмаидѣ, правда, удалось перейти рѣку и занять желѣзнодорожную станцію и ратушу; и такъ какъ оба зданія были сожжены до тла, то это ему не трудно было сдѣлать. Все, впрочемъ, само по себѣ было довольно забавно.

— Но какъ же обстоитъ дѣло съ революціей? — нетерпеливо прервалъ его Гью. — Что случилось послѣ того, какъ стрѣльба прекратилась?

— О, стрѣльба вообще не прекращалась. Прекратился только бой. Обѣ стороны въ теченіе всей ночи частнымъ образомъ продолжали убивать другъ друга, и на слѣдующее утро они сдѣлали попытку начать новый генеральный бой. Но, понятно, дѣло далеко не было такъ страшно, какъ теперь, потому что съ обѣихъ сторонъ началъ ощущаться недостатокъ аммуниціи. Впрочемъ, я считалъ, что дома я нахожусь въ самомъ безопасномъ мѣстѣ и оставался у себя часовъ до трехъ. Тутъ я, видишь ли, замѣтилъ, что стрѣльба въ самомъ дѣлѣ начала утихать и люди на улицѣ уже стояли группами, и болтали и трещали какъ обезьяны. По этому признаку я заключилъ, что должно-быть что-нибудь произошло, зарядилъ свой револьверъ, надѣлъ шляпу и вышелъ погрѣться на солнышкѣ.

Онъ замолчалъ, заботливо выбирая сигару изъ поданнаго ему Тони ящика.

— Вскорѣ я встрѣтилъ знакомаго, — продолжалъ онъ, — и спросилъ его, что случилось. Онъ разсказалъ мнѣ, что только что стало извѣстно о прибытіи Фрейтаса и Педро изъ Англіи вмѣстѣ съ дочерью дона Франциско и бракосочетаніе короля и донны Изабеллы состоится немедленно. Ну, это, такъ сказать, увѣнчало дѣло. Что бы ни побуждало Альмаиду воевать, но номинально во всякомъ случаѣ онъ воевалъ за то, чтобы провозгласить эту дѣвушку королевой Ливадіи и, если она дѣйствительно должна была выйти замужъ за Педро, то вся его борьба была только отвратительнымъ фарсомъ. Виноватъ, падре, — прервалъ онъ и со смущеннымъ покашливаніемъ обратился къ Молли. — Я совсѣмъ забылъ…

Молли съ достоинствомъ наклонила голову, и Гью снова долженъ былъ отвернуться.