Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 1

— Я должна отыскать Франциско, Франциско поможет нам! — шептала Энрика, медленно отправляясь в путь вместе с Аццо. — Обещай мне, что ты проведешь меня к моему Франциско! Ведь ты говоришь, что любишь меня, ты ухаживал за мной, спас мне жизнь, так доверши свое доброе дело и найди мне Франциско! Я прокляну тебя, если ты, сохранив мне жизнь, будешь держать меня вдали от него. У меня одна мысль, одно стремление — найти его, и если ты откажешь мне в этом, то лучше бы мне погибнуть! Обещай мне, благородный Аццо, что ты до конца исполнишь свое доброе дело, что ты во всем поможешь мне, бездомной, и ты приведешь меня в объятия моего Франциско Серрано.

Аццо печально слушал трогательные, умоляющие слова прекрасной Энрики и убедился, что пока Франциско будет жив, ему не добиться ее любви. И все-таки Аццо во что бы то ни стало хотел назвать белую женщину своей! Он надеялся, что если ему удастся убить Франциско, то Энрика забудет своего прежнего друга и согласится принадлежать ему!.. Но убить его он должен будет тайно, потому что если Энрика узнает, тогда будет потеряна всякая надежда на ее взаимность.

— Хорошо, — сказал, наконец, Аццо, — я буду искать с тобой Франциско Серрано, потому что ты любишь его! Я заглушу боль в моем сердце и забуду, что мысли Энрики принадлежат другому, но одно пусть обещает мне белая женщина, — прибавил он с мрачным сверкающим взором. Лицо его дрожало, полное страстной любви.

— О добрый, благородный Аццо! — в восторге воскликнула Энрика. — Теперь я охотно пойду с тобой! Ты поможешь мне отыскать Франциско и моего ребенка!

— Только одно обещай мне, белая женщина! Ты должна будешь идти со мной, куда я тебя поведу, будешь носить одежду, которую я принесу тебе и будешь принадлежать мне, если твоего Франциско Серрано нет более в живых!

Энрика в ужасе остановилась.

— Что ты говоришь, Аццо? Если моего Франциско нет более в живых?

— Тогда ты должна принадлежать мне! — повторил пламенный сын чужой земли.

— О, Пресвятая Дева поможет мне, — прошептала Энрика, подымая взоры к нему, — я увижусь опять с Франциско! Я найду своего ребенка!

— Обещаешь ли ты мне, что я от тебя требовал?

— Обещаю! Помоги только найти Франциско и мое маленькое сокровище!

Глаза Аццо загорелись горячей любовью. — Так пойдем на Ору, а оттуда в Мадрид! — воскликнул он.

КАРНАВАЛ

С наступлением 1844 года при мадридском дворе начали устраиваться блестящие празднества.

Молодой, но уже отживший принц Франциско де Ассизи приехал из Неаполя к испанскому двору, и в его честь задавались беспрестанные балы и банкеты, стоившие огромных денег. Говорили, что молодой Бурбон имеет намерение посвататься за свою родственницу, прелестную королеву Изабеллу.

Мария Кристина, находившаяся под влиянием патера Маттео, который до своего приезда в Мадрид играл немаловажную роль при неаполитанском дворе и был горячим поклонником принца Франциско, была согласна на этот брак. Супруг королевы-матери, герцог Рианцарес, тоже подал свой голос в пользу этого плана, хотя наружность принца ему очень не нравилась.

И действительно, маленькая, жиденькая фигурка принца Ассизи напоминала куклу своей миниатюрностью. Черты лица его были правильные, красивые, но зато цвет кожи был грязно-желтый, щеки блеклые, а глаза так безжизненны, что неприятно было смотреть на молодого принца, уже совсем отжившего, одряхлевшего.

То же самое было и с его умственными способностями. Весь его интерес сосредоточивался на охоте и на молитве.

Когда принц Франциско был представлен молодой королеве Изабелле, он не мог даже поддержать разговора, и живая, словоохотливая королева, наконец, обратилась к Олоцаге и к Серрано, стоявшим тут же поблизости. Скоро она разговорилась с ними так оживленно, что Мария Кристина сжалилась над принцем и завела с ним беседу о их общей родине. После ухода гостей она спросила молодую королеву, отчего она так мало разговаривала с принцем. Изабелла расхохоталась и отвечала:

— Да ведь принц пищит, а не говорит. Такого голоса я еще не встречала ни у одного мужчины! Я отвернулась поскорее, чтобы не расхохотаться ему в лицо! Хоть бы умел извлекать возможную выгоду из этого забавного голоса, но ведь из него надо вытягивать слова — это уже не смешно, это скучно.

Изабелла была права. Голос принца Франциско был так высок, так неестествен для мужчины, что нельзя было слышать его без удивления и выносить его разговор.

В сравнении с дворянами королевской гвардии он играл весьма печальную роль, а потому никто не обвинил бы молодую королеву, что она охотнее разговаривала с ними, чем со своим скучным неаполитанским кузеном.

Прим, Серрано и Олоцага за усердие и храбрость были, по приказанию королевы Изабеллы, назначены командорами, а Топете — контр-адмиралом. Негр же получил из рук королевы драгоценную золотую цепочку с медальоном, в который был вделан ее портрет. Гектор чрезвычайно гордился этим подарком и гордо расхаживал с ним по улицам Мадрида, как будто каждому готовился закричать: «Смотрите-ка, это мне повесила на шею ваша королева!»