Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

 Труд Марьежоля был направлен на то, чтобы представить объективное, но не лишенное доброжелательности суждение о характере и деяниях католических королей. В обсуждаемой королевской чете Изабелле в очередной раз уделено гораздо больше внимания, чем ее супругу. Со времен Макиавелли короля Фердинанда описывали преимущественно как политика, вкладывая в это слово все, что оно подразумевает: ловкость, хитрость, двуличность... Изабеллу, напротив, охотно представляли образцом добродетели, личной и гражданской, даже несмотря на упреки в том, что ее набожность доходила до фанатизма. В 1938 году в истории Испании, написанной в традиционалистском духе, Морис Лежандр противопоставлял «великую Изабеллу» «вероломному Фердинанду», сожалея, что королеве пришлось пойти «на поводу исторической несправедливости» и лишить законных прав на наследование трона несчастную принцессу Хуану, приниженную насмешливым прозвищем Бельтранеха. «Возможно, благородная Изабелла была орудием великой несправедливости, к которой причастно многое и которое Испания должна искупить» [127]. В 1946 году к этой теме вернулся Жозеф Кальметт: «Прямодушная, совестливая Изабелла была искренне убеждена в том, что Хуана была незаконнорожденной и что Энрике IV мог сделать своей наследницей только сестру» [128]. Этот же историк сравнивал Изабеллу с французской королевой Бланкой Кастильской: «Сравнимая в физическом, духовном и во многих других отношениях с Бланкой Кастильской, Изабелла обладает таким же педантичным благочестием, той же религиозной щепетильностью» (р. 114). Именно этим объясняются суровые меры, принятые последней: вероломный Фердинанд одобрял их, но по более приземленным причинам: «Конечно, отправной точкой этих строгих мер, в которых нашел для себя выход бессознательный испанский фанатизм, стало педантичное благочестие Изабеллы; но очевидно также, что уравнительный ум аристократа Фердинанда соглашался с непреклонной набожностью королевы» (р. 213).

Мы закончим этот обзор двумя произведениями, крайне отличающимися друг от друга концепцией и оценкой; оба они посвящены одной Изабелле. После первых шагов на поприще искусствоведческой, театральной и кинематографической критики Филипп Эрланже сделался известным в широких кругах благодаря многочисленным книгам по истории, многие из которых можно отнести к жанру биографии. Книга об Изабелле Католичке, опубликованная в 1987 году, опирающаяся на документальные данные и приятная для чтения, написана в духе многих произведений, описанных выше: Изабелла — персонаж, вызывающий симпатии [129], тогда как Фердинанд — это хитрый и изворотливый ум [130]. Именно Изабелле Испания обязана великими достижениями правления: созданием современного государства, взятием Гранады, открытием Америки. Именно Изабелла наметила великие цели, тогда как Фердинанд ограничился тем, что достиг их: «В основном историки считают королеву вдохновительницей исключительных решений, а короля — великим выразителем будущей испанской империи [...]. В конечном счете королем Фердинандом глубоко восхищались, оставляя в стороне его тревожащую репутацию. Королеву Изабеллу глубоко почитали как своего рода грозную мадонну, присматривавшую за душами своих подданных» (р. 145). Королева спасла Испанию от феодальной анархии и превратила ее в великую европейскую державу. В 1492 году Изабелла, понимая, что она выполнила миссию, уступила власть своему супругу, который вплоть до этого оставался на втором плане; именно тогда Фердинанд дал волю своему политическому гению, которым так восхищался Макиавелли [131]. В качестве возражения в книге приведены негативные стороны правления: способ, каким Изабелла добыла себе трон [132], и политика в отношении религиозных меньшинств. Почему Изабелла ожесточенно преследовала евреев? Ответ: они оказывали сильное влияние на испанскую культуру. «Изабелла обладала мощным политическим чутьем и не могла недооценить обстановку. Зато ее мистицизм убеждал ее в том, что она будет угодна Богу, пойдя на такое жертвоприношение. Поэтому, далекая о того, чтобы попытаться возместить ущерб, она сделала его непоправимым» (р. 141). Именно вследствие ложного понятия о своем долге Изабелла смирилась с такой безжалостной мерой, как преследование и изгнание иудеев [133]; зато ее мужа подталкивало к такому решению корыстное чувство — жадность [134].

Эрланже признает, что инквизиция и изгнание евреев вызывают ужас и отвращение, но он всеми силами пытается уменьшить ответственность королевы и ее склонность к абсолютизму: