Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

О намерении беатифицировать Изабеллу заговорили в 1957 году. Вопрос этот поднял архиепископ Вальядолидский, что логично, поскольку королева умерла именно в его епархии, в Медина-дель-Кампо. Каноник подготовил то, что называют «исторической позицией» (Positio),— иными словами, он собрал воедино все положительные качества кандидата. Далее была создана комиссия, включавшая в себя ряд испанских историков, которые подготовили массу документов — объем внушительный, более ста тысяч источников, вместившихся в четырнадцать печатных томов! 3 июля 1970 года Конгрегация по канонизации святых дала свое согласие на то, чтобы начать епархиальный процесс. 18 ноября 1972 года материалы были переданы в Римскую курию. На этой стадии ничто в документах Изабеллы не казалось противоречащим вере или нравственности. Тогда перешли к следующему этапу: к изучению представленного материала о добродетелях кандидата. Инициатор дела сослался на два по меньшей мере чудесных исцеления, которые он приписал заступничеству королевы: исцеление одного американца, страдавшего от рака поджелудочной железы, и одного испанского священника, пораженного кровоизлиянием в мозг. Рим, однако, предложил внести дополнения по трем пунктам, которые могли оказаться проблематичными:

1. Изабелла имела законное право наследовать Энрике IV как королева Кастилии (это был ответ тем, кто обвинял королеву в узурпации прав ее племянницы, принцессы Хуаны, прозванной Бельтранехой),

2. Брак, заключенный в 1469 году с Фердинандом Арагонским, был действительным, поскольку супруги получили необходимое разрешение на брак, совершаемый между родственниками,

3. Политика по отношению к евреям и учреждение инквизиции должны быть объяснены, дабы избежать тенденциозных интерпретаций.

Казалось, все шло своим путем, как вдруг в марте 1991 года Конгрегация сообщила о том, что процедура отложена sine die.Хотя официального объяснения не давалось, пронесся слух о том, что такое решение было принято, дабы избежать полемики с еврейскими общественными кругами; последние не согласились бы с тем, что Церковь возносит на пьедестал правительницу, которая, создав инквизицию и изгнав иудеев, явила пример нетерпимости и фанатизма. Такую позицию, очевидно, подтверждает и пресс-релиз, опубликованный в апреле 2003 года генеральным секретарем Федерации еврейских общин Испании Карлосом Шорром: он удивлен намерению католической Церкви беатифицировать (то есть предложить своей верной пастве почитать) правительницу, выказавшую такую непримиримость к неверующим. Возмущены были не только еврейские общины — многие католики посчитали такую инициативу несвоевременной; оговорки были сделаны даже французским епископальным собранием, признавшим, что беатификация Изабеллы может нанести вред иудейско-христианскому диалогу [139].

Однако испанские епископы не признали себя побежденными. 3 февраля 1993 года кардинал Сукуйя, глава епископального собрания, официально потребовал того, чтобы процедура беатификации была возобновлена. 20 мая 1997 года архиепископ Вальядолидский обратился к папе с тем же требованием. В преддверии пятисотлетия со дня смерти Изабеллы (ноябрь 2004 года) испанский епископат стал более настойчив. 1 марта 2002 года официальный представитель епископального собрания объявил о том, что две трети членов ассамблеи, насчитывающей восемьдесят один человек, решили возобновить процесс в Ватикане. Ответом на некоторые возражения послужили преданные большой огласке завещание Изабеллы и приписка к нему, сделанная ею за несколько дней до смерти [140]. В этом документе королева упоминает о миссии, которую в 1493 году поручил испанским королям папа Александр VI в обмен на инвеституру Нового Света: миссия заключалась в евангелизации обитавшего в нем населения. Изабелла отнеслась к ней серьезно: в завещании она советует своим наследникам выполнить ее и присматривать за тем, чтобы индейцам не причиняли зла. Напоминали также, что в 1495 году Изабелла настояла на том, чтобы сотням индейцев, привезенных Колумбом в Испанию для продажи на невольничьих рынках, вернули свободу, возвратив их на родину. Далекая от того, чтобы нести ответственность за жестокости завоевания, королева была первой, кто увидел в индейцах людей, наделенных умом и душой, способных перейти в христианскую веру.