Читаем Избач полностью

– Из области приехал уполномоченный по коллективизации, – доверительно сообщил он девушке, едва та взбежала на крыльцо правления. – Товарищ Ревзин, зовут Прокопий Авдеич… он и докладывает. Считаю, тебе надо послушать.

– Там накурено, небось… – заметила Дарья, не спеша заходить. – А я этот запах с детства не переношу, противный такой.

– Ну, ты даешь, Лубнина! – Кныш развел руками, и даже слегка присел. – Собираешься посвятить жизнь борьбе за дело освобождения трудящихся, а на такую мелочь обращаешь внимание. Учись отличать главное от сиюминутного… второстепенного. Зерна от этих самых… плевков… или как их там?

– Плевел, вы хотели сказать, Павел Силантьич?

– Ну да, ну да, – стараясь как можно быстрее проводить девушку с крыльца, он попытался приобнять ее за плечо. – Вот видишь, какая ты… умная, начитанная.

– Ничему я жизнь посвящать пока не собираюсь, не делайте скоропалительных выводов. – Дарья скинула его руку со своего плеча, и принялась отчеканивать каждое слово: – И главное от второстепенного я отделять умею. А курить совсем не обязательно, тем более, когда окна закрыты.

С этими словами она шагнула через порог.

В Красном уголке было накурено так, что Дарья подумала, будто попала в парилку. Усевшись на ближайший пустой табурет, с трудом в дыму разглядела докладчика.

– Результаты неутешительные, товарищи, – изрек он, закашлявшись. – За лето мы потеряли в целом по области, считай, половину колхозников. Сорок восемь процентов вышли из колхоза, вновь подались в единоличники. Эти примеры, сами знаете, заразительны, глядя на них, и другие пишут заявления. А молодому государству, вставшему на путь индустриализации, очень нужен хлеб. Что мы ему дадим вместо хлеба? Ужасающие цифры вышедших из колхоза? Или рассказ о том, как бандиты амбар сожгли? И то, и другое недопустимо!

Дарья подняла руку, приезжий близоруко прищурился:

– Чего тебе, девочка?

– У меня вопрос, – она встала, уловив на себе непонимающий взгляд Кныша, дескать, чего высовываешься?!

– По существу? – снисходительно уточнил Гимаев.

– Еще как по существу. Зачем тогда товарищ Сталин написал свою статью «Головокружение от успехов»? Ведь именно из-за нее колхозы стали разваливаться. Он в ней как бы намекнул…

На нее стали шушукать, шипеть, Кныш уронил голову, взъерошив себе кудри. Хотел было стукнуть по столу от души, но в последний момент сдержался.

А она продолжала.

– Если бы этой статьи не было, я считаю, никто бы не вышел из колхоза, ну или… всего несколько человек.

– У тебя все, Лубнина? – вскочил, не вытерпев, Гимаев. – Садись тогда и больше с такими… провокационными и… оппортунистическими вопросами не встревай. Ты ведь будущий комсомольский секретарь!

Ревзин показал жестом, дескать, ничего предосудительного не произошло, можно успокоиться.

– Девочка, ты знаешь, в чем политическая особенность текущего момента? – приезжий взглянул исподлобья на Дарью так, что она покраснела.

– Наверное, в том, что крестьяне бегут из колхозов вместо того, чтобы в них коллективно хозяйствовать, помогая городу и стране… строить социализм.

Ревзин от удивления поднял брови:

– В общем ход мыслей верный. А в чем была особенность момента, когда Иосиф Виссарионович написал статью «Головокружение от успехов?», я имею в виду февраль-март?

Дарья удрученно молчала, опустив руки и еще гуще краснея.

Уполномоченный не стал издеваться над девушкой и усадил ее.

– Особенность была в том, что возникла реальная угроза крестьянских антиколхозных восстаний и бунтов. А это – срыв посевной! Что это такое в масштабах хотя бы Урала и Поволжья, думаю, вам объяснять не надо. Это вы должны понимать. Считай, политический момент! Для того вы и коммунисты, чтобы чувствовать политику партии и неукоснительно проводить ее в массы. Появление такой статьи было продиктовано объективной необходимостью на тот момент. Сейчас ситуация в корне иная. Я понимаю, амбар бандиты сожгли, зерно, скорее всего, оттуда увезли. Что по банде Храпа?

– Пока никаких результатов, – отрапортовал Кныш, поднявшись со своего места. – Сейчас с минуты на минуту должен подойти новый начальник ГПУ, товарищ Байгулов… Он подробней все доложит.

– Знаю Байгулова, преданный коммунист, отважный, – Ревзин потряс в воздухе кулаком, как бы демонстрируя эту самую преданность нового начальника ГПУ. – Требователен и к себе, и к другим.

– Самого Храпа убил Глеб Еремин. Остатки обезглавленной банды по лесам скрываются…

– Обезглавленной? – кашлянув, переспросил Ревзин. И, выдержав паузу, во время которой лицо тысячника начало покрываться румянцем, продолжил. – А по моим данным, у них новый главарь… Зверюга еще тот.

– Да ну, – опешил Павел, слегка покраснев и уже в который раз взъерошив свои кудри. – Про то мне ничего не известно.

– И этот главарь собирает в свои ряды недовольных крестьян по всей округе. Особенно – из единоличных хозяйств. Они его, собственно, и поддерживают. Кто зерном, кто – мясом… – с этими словами Ревзин показал рукой, что Павел может продолжать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афанасий Никитин. Время сильных людей
Афанасий Никитин. Время сильных людей

Они были словно из булата. Не гнулись тогда, когда мы бы давно сломались и сдались. Выживали там, куда мы бы и в мыслях побоялись сунуться. Такими были люди давно ушедших эпох. Но даже среди них особой отвагой и стойкостью выделяется Афанасий Никитин.Легенды часто начинаются с заурядных событий: косого взгляда, неверного шага, необдуманного обещания. А заканчиваются долгими походами, невероятными приключениями, великими сражениями. Так и произошло с тверским купцом Афанасием, сыном Никитиным, отправившимся в недалекую торговую поездку, а оказавшимся на другом краю света, в землях, на которые до него не ступала нога европейца.Ему придется идти за бурные, кишащие пиратами моря. Через неспокойные земли Золотой орды и через опасные для любого православного персидские княжества. Через одиночество, боль, веру и любовь. В далекую и загадочную Индию — там в непроходимых джунглях хранится тайна, без которой Афанасию нельзя вернуться домой. А вернуться он должен.

Кирилл Кириллов

Приключения / Исторические приключения