Избавление

Викран дер Соллен вздрогнул всем телом, но она больше не добавила ни слова. Не пояснила, не уточнила, не потребовала немедленного ответа. Просто неотрывно смотрела, заставляя его постепенно покрываться холодными мурашками, вызывая невольный трепет, вынуждая сердце болезненно сжиматься, а душу - мучиться от осознания своей вины. Пускай она не говорила ничего, не обвиняла, не проклинала. Но ему и не нужно было этого слышать, чтобы со всей ясностью понимать: все, что случилось сейчас, она помнила. То, что произошло, видела. То, что прозвучало, прекрасно поняла. Сознавала, что именно стряслось, и почувствовала, что действительно изменилась. А остается холодной и неподвижной только по одной причине: она ЗНАЛА. Знала, кто и каким образом провел ту проклятую Инициацию. Кто держал ее тогда на руках. Чей голос тоскливо звучал в ушах. И кто наложил надежные сонные чары, чтобы она не помешан происходящему.

А еще она знала и другое - что тот непонятный, рваный, но ужасающе реальный сон, от которого поутру так горели щеки и разливалось по телу блаженное тепло, на самом деле действительно был. И что в этом сне, как и наяву, он действительно сделал ее своей. Против воли. В каком-то бреду. Отчаянно сопротивляясь и не в силах превозмочь чары Марсо. но все-таки сделал.

И такое предательство невозможно забыть.

- Прости, - беззвучно шепнул Марсо, неожиданно побледнев и стремительно утратив человеческие черты. - И прощай, моя славная девочка, единственная, кто мне поверил, и единственная, кого я не хотел бы предавать... прости. Айра... пожалуйста, прости!

Она уронила взгляд, а он неожиданно задрожал, стремительно растворяясь в воздухе, словно дым. Как по команде, в мгновение ока стал совершенно прозрачным, истаял, рассыпался крохотными серебристыми искорками. Но в последний миг все же успел неслышно выдохнуть:

- Будь счастлива... слушай свое Сердце... и всегда помни: Эиталле бывает лишь однажды. Утративший его не живет ни на день дольше своей потерянной любви... это - Закон, который еще никто не нарушил... даже Викран... даже тогда, когда думал, что ты погибла... семь лет... это было семь лет назад... с вами обоими... слышишь?! Потому что это ТЫ - его Эиталле! Ты. Айра!!! Помни... и не погуби... себя и его...

Будто очнувшись ото сна и внезапно изменившись в лице, она быстро повернулась, подняла взгляд, но поздно: возле Перводерева уже никого и ничего не было - ни Марсо, ни дыма, ни оставшихся от него искорок. Ни призраков, ни духов, обменявших ее спасение на собственную жизнь. Ничего. Просто воздух - прохладный и свежий. Просто Дерево - величественное и молчаливое. Предатель-маг - холодный и почти неживой. Недвижимый, уже заметно побледневший мальчик, жестоко лишенный души и разума. А еще - едва уловимый аромат грозы, витающий над миром, словно отголосок недавней бури. И едкий привкус горечи, оседающий на губах, как невидимый пепел от безжалостно разорванных, дотла сожженных и бесследно развеявшихся надежд.

У Айры по щекам скатились две крохотные слезинки.

-Марсо...

А потом она вдруг согнулась, прижимаясь лбом к зеленому мху, содрогнулась в беззвучных рыданиях, судорожно сжала пальцы, на одном из которых внезапно потускнело алмазное колечко, и неслышно, горько заплакала. Кер на ее шее жалобно заскулил, остро жалея, что не может помочь, соскользнул вниз, юркнул к груди, с дрожью прижался и так замер, осторожно поглаживая лапками ее руки и ласково касаясь черным носом мокрого от слез лица.

Она долго сидела так, несчастная и потерянная. То и дело вздрагивала от беззвучного плача. Бессмысленно царапала пальцами деревянное дно и зеленый мох, не в силах выкрикнуть то, что кипело в душе, но и сдерживать это уже была не в силах: слишком больно. Слишком трудно и горько терять настоящих друзей. Но еще тяжелее узнавать, что они на самом деле вовсе не были такими, какими ты всегда их считал. Не такие бескорыстные, не такие возвышенные, не такие циничные и проницательные, а еще - не такие решительные, когда дело касается ужасающе трудного выбора. Кто знает, чего стоило Марсо это решение? Кто слышал его стой или горестный крик, когда приходилось выбирать между жизнью и смертью, между Зандом и Альварисом? Между собой и Викраном? Инициацией и всем остальным миром?

Стоило ли это решение его боли?

Стоило ли оно ее слез?

Стоило ли горечи, сомнений, мучений и отчаяния?

Стоило ли вообще того, чтобы за него предавали?

Айра не знача ответа. Она знала только то, что ей больно думать о Марсо, как о предателе. И то, что он никогда бы не поступил так, если бы не боялся за нее больше, чем за себя самого.