Избавление от КГБ

Задача оказалась архисложной. Законы принимают законодатели. Истина банальная. Но законодателям в те месяцы, которые я проработал в КГБ, было не до законов. Комитет работал в условиях отсутствия правовой базы и в годы застоя, и в годы перестройки, и в месяцы «пост-перестройки». Майский 1991 года закон о КГБ являлся осколком прошлого. Тем не менее и он формально и фактически не действовал.

Ситуация правового вакуума ставила сотрудников Комитета перед дилеммой: либо руководствоваться старой подзаконной, не соответствующей демократическому государству базой, либо бездействовать. Дилемма решалась просто. Бездействие при старой подзаконной базе.

Особое мое беспокойство вызывало отсутствие закона об оперативно-розыскной деятельности, где были бы в первую очередь оговорены те вопросы, которые вызывали наибольшую озабоченность в обществе, — использование наружного наблюдения, прослушивание телефонных разговоров и т. д. Принятия такого закона я добивался, еще будучи министром внутренних дел, но воз был и ныне там[1].

В одном из первых приказов я дал поручение «в установленном порядке внести на рассмотрение законодательных органов предложения по созданию правовой основы и усилению контроля за использованием в определенных видах оперативно-розыскной деятельности наружного наблюдения, оперативно-технических и других средств. Внести необходимые изменения в инструкции КГБ СССР, регламентирующие порядок их использования». При разработке этих законодательных предложений юристы Комитета использовали и имевшиеся в самом КГБ здравые наработки, внимательно изучали мировой опыт правовой регламентации оперативно-розыскной деятельности, активно взаимодействовали с соответствующими комитетами в Верховных Советах Союза и РСФСР.

Беда заключалась в том, что эти законы некому и некогда было принимать. Клубок нараставших проблем в социально-экономической, государственно-политической областях, стремительная дезинтеграция Союза вынуждали российских законодателей заниматься неотложными проблемами выживания республики, а союзных — вопросами собственного выживания. У парламентариев не нашлось времени для определения каких-либо правовых основ деятельности спецслужб. А. был ли парламент?

По существу, все изменения в законодательстве об органах госбезопасности, которые произошли во второй половине 1991 года, были связаны лишь с деятельностью Комитета конституционного надзора СССР во главе с Сергеем Алексеевым. Еще в июле комитет признал несоответствующим Конституции пункт 19 статьи 12 Закона СССР о советской милиции, согласно которому правоохранительные органы имели право выносить «официальные предостережения» о недопустимости нарушения законности в сфере экономики. Узаконенная форма запугивания и шантажа предпринимателей. После моего прихода в КГБ с удивлением узнал, что и там действовала инструкция, которая подобную практику разрешала. Инструкцию я отменил.

В декабре Комитет конституционного надзора проанализировал указы и законы об органах госбезопасности и милиции и признал, что многие их положения входят в противоречие с международными обязательствами нашей страны, нарушают права человека и нуждаются в изменении. Так, члены комитета сочли необходимым оградить частные и государственные предприятия от неограниченных проверок органами госбезопасности и милиции, в ходе которых они имели право изымать документы, опечатывать предприятия и склады. Тогда же ККН принял постановление о признании не имеющими силы ряда пунктов в законах о милиции и госбезопасности. В частности, это касалось права беспрепятственного входа в квартиры граждан, пользования их телефонами и т. д. Скажем прямо, изменения эти были очень важны, но совершенно недостаточны для создания надежной правовой основы для деятельности спецслужб.

Что оставалось делать? Оставалось взывать к гражданской совести своих подчиненных, как я это делал на одном из совещаний руководства Комитета: «Работая в правовом вакууме, мы должны обладать достаточным внутренним чувством общей демократичности, общей правовой культуры, пониманием прав гражданина, человека, чтобы не перешагивать нормы и рамки, которые у нас пока определены только подзаконными актами, подзаконными ведомственными инструкциями». Оставалось также менять сами эти инструкции.

Одно из главных нарушений прав человека, которое допускало КГБ, заключалось в бесконтрольном прослушивании телефонных разговоров граждан. Законодательной основы для подобного рода деятельности в СССР не существовало никогда. Был подзаконный акт, утвержденный Советом Министров в 1959 году, который оставлял широкое поле для злоупотреблений.