Избери пути ее

– Да, – говорила мисс Хиггинс, – у вас отличный слух. Вряд ли вам от меня понадобится большая помощь. Мы легко сможем улучшить произношение звука «р». Что вам больше всего нужно, так это искоренить привычку перекрикивать других в обычном разговоре. Это особенно плохо звучит на магнитофонных записях. Кроме того, настоящая леди, если только она не живет в Кенсингтоне[28], никогда не повышает голоса.

Когда Карла ушла, наступила очередь Пегги. Мисс Хиггинс попросила ее прочесть отрывок текста, напечатанного на карточке, и завороженно слушала ее чтение.

– Чудесно! – воскликнула мисс Хиггинс. – Мне придется просить вас сделать несколько записей, прежде чем мы начнем портить ваш акцент. Эти протяжные «и-и»!.. Пожалуйста, повторите за мной: «Би-и Би-и Си-и вели-ит чи-итать моли-итвы».

В течение следующих десяти минут Пегги демонстрировала свое произношение гласных. Когда она кончила, мисс Хиггинс поглядела на нее с той радостью, которую ощущает человек, получивший наконец задание, достойное его таланта.

– Вот это работа, которая пришлась бы по сердцу моему дедушке! – сказала она. – А для вас это означает тяжелый труд, моя дорогая, и, боюсь, куда больший, чем для всех прочих.

– Всех прочих? – переспросила Пегги.

– Так ведь вас на курсе Красавиц Кино будет тридцать шесть, эта профессия отличается высоким уровнем конкурентности, как вам известно.

– Но ведь у меня контракт, мисс Хиггинс!

– Опционный контракт, как я понимаю, – поправила ее мисс Хиггинс, – что должно стать для вас дополнительным стимулом в борьбе. Думаю, вы пока не знакомы с вашими конкурентками, но они о вас знают все. И что же из этого проистекает? Четверо уже попросили, чтоб их речи придали слабый ирландский акцент, и я не сомневаюсь, что еще многие захотят того же. Поэтому сами понимаете…

Пегги с негодованием уставилась на мисс Хиггинс.

– Вот как! Так, значит, они надеются стибрить мой контракт?!

– Во всяком случае, их поведение указывает нам, куда дует ветер, – согласилась мисс Хиггинс. – Но конечно, – добавила она успокаивающе, – их требования совершенно невыполнимы. На нашем курсе, естественно, нельзя учить ничего, кроме чистого англо-американского произношения. И все же это указывает…

– Но если тут изменят мою фигуру, изменят мой рост, дадут мне новые волосы, новое лицо, как все обещают, то что же останется от меня самой? – спросила недоуменно Пегги.

– Существует, знаете ли, долг перед публикой, – ответила мисс Хиггинс, – или, вернее будет сказать, у киношников есть обязанность перед зрителями. Необходимо приспособить себя к массовому вкусу и к тому, как лучше всего работать в границах этого вкуса. Это требуется от каждого настоящего артиста, разве не так?

Пегги без энтузиазма принуждена была согласиться.

– А теперь перестаньте волноваться, моя милая, – посоветовала мисс Хиггинс. – Мы проведем вас через все процедуры, и вы заработаете свой диплом. Вам только и надо, что прийти сюда утром в понедельник после занятий гимнастикой, и мы примемся за дело. Вы попадете на экран, все будет в порядке, не сомневайтесь.

Джордж Флойд ввалился в огромный офис мистера Солли де Копфа и рухнул в глубокое кресло.

– Что с тобой случилось? – спросил Солли, поднимая на него глаза.

– Мне необходимо выпить, – ответил Джордж, – и побольше.

Аль с ловкостью фокусника добыл полный стакан и поставил его рядом с Флойдом.

– Что случилось? Я думал, ты поехал ее встречать. Уж не хочешь ли ты сказать, что самолет из Маринштейна потерпел аварию?

– О нет, он прибыл вовремя. Все было готово – пресса, радио, телевидение, словом, вся бражка на месте.

– Значит, там не оказалось только ее?

– Да нет, и она была. Во всяком случае, мне так кажется.

Солли де Копф поглядел на него с тревогой.

– Джордж, тебе надо взять себя в руки. Ты поехал, чтобы встретить ее, проследить, чтобы ее сняли как следует и все такое, и привезти сюда. Ну, так где же она?

Джордж печально вздохнул:

– Не знаю, Солли. Я так думаю, она испарилась.

– Аль, – едва выговорил Солли, – спроси его, что случилось?!

– Ладно, шеф. Слушай, Джордж, ты сказал, что самолет прибыл. Так в чем же дело?

– А в том, что вышло наружу из этого самолета!

– Ну а что из него вышло?

– Лолы, – с тоской проговорил Джордж, – тридцать шесть сделанных как по заказу Лол. Не было даже признака той ирландской colleen, или Розы Ирландии, среди них. Тридцать шесть Лол, все с дипломами соответствия маринштейновским стандартам, все заявляют, что они Дейрдра Шилшон, все говорят, что у них с нами контракт. Мое сердце разбито навсегда.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь, какая из них – она? – спросил Аль.

– Ты лучше сам попытайся… они там все в нашем нижнем холле. Впрочем, если тебе это удастся, то все равно уже поздно. О, голубые горы, изумрудные торфяники, серебристые озера… и милая скромная девочка со смеющимися глазами… Все сгинуло… Все исчезло… Ничего, кроме Лол. – Флойд еще глубже забился в кресло, излучая такую тоску, что даже Солли де Копф был тронут.

Аль, однако, сохранил способность независимого мышления, и его лицо внезапно просветлело.

– Послушайте, шеф!

– Ну? – буркнул Солли.