Изборник. Памятники литературы Древней Руси

И оставшее же племя царя блаженнаго Феодора[1344] начат нелюбити ради смущения своих си ближних и мало по малу начат и к смерти на сих поучатися… По сих же убо изгнании и инех многих их ради погуби, се же мышляше да утвердит на престоле по себе семя свое. Рабом же на господий толико попусти клеве- тати, яко и зрети не смеюще на холопей; и многим рабом имения государьская отдая, и велики дары доводцом[1345] от него бываху, С великим же опасением и отец с сыном глаголаше, и брат з братом, и друг з другом, и по беседе речей закленающеся страшными клятвами, еже не поведать глаголемых ни о велице, ни о мале деле или вещи…

О НАЧАЛЕ БЕДЫ ВО ВСЕЙ РОСИИ

…Тогожде лета 7111[1346], и за всего мира безумное молчание, еже о истинне к царю не смеюще глаголати о неповинных погибели, омрачи господь небо облаки, и толико. дождь про лися, яко вси человецы во ужасть впадоша. И преста всяко дело земли, и всяко семя сеянное, возраотши, разседеся[1347] от безмерных вод, лиемых от воздуха, и не обвея ветр травы земныя за десять седмиц дней, и прежде простертия серпа поби мраз сильный всяк труд дел человеческих в полех и в виноградех и яко от огня поядена бысть вся земля. Году же сему прешедшу, ох, ох, горе, горе всякому естеству воскличющу, и во вторый злейши бысть, такожде и в третьее лета…

Мнози же тогда от ближних градов и весий пририщуще[1348] к царьствующему граду, препитатися хотяще от милостыни царевы. И кто сея беды изглаголет? Славе велицей проходяще о милостыни, и от неразумия всяк, кто иже от места своего двигнувыйся, погибаше: сребряницу[1349] бо едину взяв или две, чим препитатися? — И шестма убо или боле не мощно единому человеку в день припитатися; кольми же паче жену и чада и род имущему к довлению се[1350]. По отцех бе богоносных речению, мнози тогда ко второму идолослужению обратишася, и вся имущей сребро, и злато и сосуды и одежда отдаяху на закупы, и собираху в житница своя вся семяна всякаго жита, и прибытков восприемаху десятирицею и вящши. И во всех градех во всей Росии и велико торжество сребролюбное к бесом бываше. Мнози бо имущей к разделению к братии не прекланяхуся, но зряще по стогнам града царьствующаго от глада умерших, и ни во что же вменяху. И не толико бревн и дров на возилех[1351], яко яже мертвых нагих телес всегда влечаще по всему граду.

В тая же лета мнозии имущей глаголаху к просящим: «Не имамы ничто же». Во время же пленения от всех окольних. язык, наипаче же от своих, то обретеся безсчислено расхищаемо всякого хлеба, и давныя житницы не истощены, и поля скирд стояху, гумна же пренаполнены одоней и копон и зародов[1352], до четырехнадесять[1353] лет от смятения во всей Русской земле, и питахуся вси от поль старыми труды: орание[1354] бо и сеятва и жатва мятяшеся[1355], мечю бо на выи у всех всегда надлежашу. Се убо да разумеется грех всей Росии, чесо ради от прочих язык пострада: во время бо искушения гнева божея не пощадеша братию свою, и жита и благая своя заключиша себе и врагу человекоубийце. II яко же мы не пощадехом, тако и нас не пощадеша врази наши.

О ЗАЧАЛЕ РАЗБОЙНИЧЕСТВА И BOPEX ВО ВСЕЙ РОСИИ