Изборник

Паки възъвратися к великому Антонию, сказа ему вещ дивну, тако глаголя: «Отець мой Африкан съдѣла крест и на немь изообрази богомужное подобие Христово написаниемь вапным, нов дѣлом, яко же латина чтут, велик дѣломь, яко 10 лакот. И сему честь творя, отець мой възложи пояс о чреслѣх его, имущь вѣса 50 гривен злата, и венець злат на главу его. Егда же изгна мя Якун, стрый мой, от области моеа, аз же взях пояс с Иисуса и венець с главы его. И слышах глас от образа, обративъся ко мнѣ и рече ми: «Никако же, человѣче, сего възложи на главу свою, неси же на уготованное мѣсто, идѣ же зиждется церьковь матере моея от преподобнаго Феодосиа. И тому в руцѣ вдаждь, да обѣсит над жрътовником моим». Аз же от страха падохся, оцепнѣвь лежах аки мертв. И въстав, скоро внидох в корабль. И пловущимь намь, бысть буря велиа, яко всѣмь намь отчаятися живота своего. И начях въпити: «Господи, прости мя, яко сего ради пояса днесь погибаю, понеже изях от честнаго твоего и человѣкоподобнаго ти образа». И се видѣх церковь горѣ и помышляхомь: «Каа си есть церковь?» И бысть свыше глас к намь глаголяй: «Еже хощет създатися от преподобнаго в имя божиа матере. В ней же и ты имаши положен быти. И яко же видѣхомь величествомь и высотою: размѣривь поясомь тѣмь златымь 20 вширѣ и 30 вдолже, в высоту стѣны с верьхомь 50». Мы же вьси прославихомь бога и утѣишхомся радостию великою зѣло, избывъше гръкыа смерти. Се же и донынѣ не свѣдя, гдѣ хощет създатися показанная ми церкви на мори и на Алтѣ, и уже ми при смерти сущу, дондеже слышах от твоих честных у стен, яко здѣ ми положену быти, в хотящеи създатися церкви».

Тогда, вернувшись к блаженному Антонию, он рассказал ему дивные вещи. «Отец мой Африкан, — говорил он, — сделал крест и на нем изобразил подобие Христа — образ новой работы, как чтут латиняне, величиной локтей в десять. Воздавая честь образу этому, отец мой возложил на чресла его пояс, весом в пятьдесят гривен золота, и на голову венец золотой. Когда же дядя мой Якун изгнал меня из владений моих, я взял пояс с Иисуса и венец с головы его. И услышал я голос от образа; он сказал мне: «Никогда не клади этот венец на свою голову, а неси его на приготовленное для него место, где устроится преподобным Феодосием церковь во имя матери моей. Отдай его в руки Феодосию, чтобы он повесил его над моим жертвенником». Я упал, оцепенев от страха, и лежал, как мертвый. Вставши же, я поспешно взошел на корабль. И когда плыли мы, поднялась великая буря, так что все отчаялись за свою жизнь. И начал я кричать: «Господи, прости меня! Я умираю теперь за этот пояс, за то, что взял его от честного твоего и человекоподобного образа». И вот увидел я в облаках церковь и подумал: «Что это за церковь?» И был к нам голос свыше: «Та, которую построит преподобный во имя божией матери. В ней ты положен будешь. Ты видишь ее величину и высоту: если измерить ее тем золотым поясом, то в ширину она будет в двадцать раз, в длину — в тридцать, в вышину стены и с верхом пятьдесят». Мы же все прославили бога и утешились радостью великой, что избавились от горькой смерти. Вот и до сих пор не знал я, где построена будет церковь, показанная мне на море и на Альте, когда я лежал при смерти. И вот теперь слыхал я из твоих честных уст, что я буду положен в церкви, которая здесь создастся».

И иземь, дасть пояс златый, глаголя: «Се мѣра и основание, сий же вѣнець да обѣшен будет над святою трапезою». Старець же похвали бога о семь, рекь варягови: «Чадо! Отселе не наречется имя твое Шимон, но Симон будет имя твое». Призвав же Антоний блаженнаго Феодосия, рече: «Симоне сий хощет въздвигнути таковую церьковь», и дасть ему пояс и венець. И оттоле великую любовь имяше к святому Феодосию, подавь ему имѣния многа на възграждение монастырю.

И, вынув золотой пояс, он отдал его блаженному Антонию, говоря: «Вот мера и основа, а вот венец: пусть будет он повешен над святым престолом». Старец же восхвалил бога за это и сказал варягу: «Сын мой! С этих пор не будешь ты называться Шимоном, но Симон будет имя твое». Призвав же Феодосия, он сказал: «Вот какую церковь хочет воздвигнуть этот Симон». И отдал в руки его пояс и венец. С тех пор великую любовь имел Симон к святому Феодосию и давал ему много имения на устроение монастыря.