Изборник

От злых же врагов, казаков и холопей, вси умнии токмо плачюще, накиновением773 же ни мало не смеюще рещи нелепо о вразех божиих, и о том ростриге, и о делех их: аще бо на кого нанесут, яко розтригою нарицает того, — и той человек неведом погибаше. И во всех градех росийских и в честных монастырех и мирстии и иночествующей мнози погибоша: ови заточением, овем же рыбия утроба вечный гроб бысть…

О СОВЕТЕ РО3СТРИГИНЕ, КАКО БЫЛО ЕМУ ПОГУБИТИ МОСКОВСКИХ БОЯР

Враг же той рострига умысли сь еретики посещи всякого чина, от велмож и до простых начальствующих, сицевым образом: хотяше окаяный, игру зделати за враты Стретенскими, к Напрудному на поли, и тешитися из наряду774 пушачнаго; и егда же изыдут вси людие на то позорище,775 и тогда врата граду затворити при срои776 и побити всех. Но лютый сей совет его прежде двою день срока уве́ден бысть, и по десятих днех несвойственаго брака777 сам окаянный зле скончася,778 год препровадив царьствуя, повествуя же о себе — на тридесят и четыре лета жития си…

От каковых зол избави нас господь!.. Того ради и нам подобаше, сия зрящим, внимати и за неизмерную владычню милость благодарити его; да, благодарствуем, паче щедроты его на нас изливает. Мы же, росияне, душевное око несмотрительно имуще и паче волов упрямы обычаем: тии бо ясли господина своего разумеют и питающему повинуются, мы же промышляющаго нами небрежем, и того ради болий грех сами на ся влечем, и вскоре безумству нашему возмездие даровася.

О ЦАРЕ ВАСИЛИИ ШУЙСКОМ

По убиении же розстригине в четвертый день малыми некими от царьских полат излюблен бысть царем Василей Ивановичь Шуйской и возведен бысть во царьский дом, и никим же от вельмож не пререкован,779 ни от прочего народа умолен. И устройся Росия вся в двоемыслие: ови убо любяще, ови же ненавидяще его…

Кто же тоя беды изречет, еже содеяся во всей Росии? На единой бо трапезе седяще в пиршествех во царьствующем граде; по веселии же овии убо во царьския полаты, овии же в Тушинския таборы прескакаху.780 И разделишася надвое вси человецы, вси, иже мысляще лукавые о себе: аще убо взята будет мати градов Москва, то тамо отцы наши и братия, и род и друзи, — тии нас соблюдут; аще ли мы соодолеем, то такожде им заступницы будем. Польския же и литовския люди и воры-казаки тем перелетом ни в чем ни вероваху и, яко волца надо псами, играху, и инех искушающе, инеми же вместо щитов от меча, и от всякого оружия, и от смертнаго поядения защищахуся; и бяше им стена тверда — злокозньство изменник…

И пременишася тогда жилища человеческая на зверская: дивие бо, некроткое естество, медведи, и волцы, и лисицы, и заяцы, на градская и на пространная места прешедше, тако же и птицы слетшие, на велицей пищи, на трупе человеческом вселишася; и звери и птица в главах и в чревах и в трупех человеческих гнезда содеяша. Горы бо могли тогда явишася побьенных по правде и не по правде ратовавшихся, их же нелеть781 изрещи подробну, но мало токмо помянута, яже быша бо и на прошествии от Тулы в Колугу и под Кромами, и на Восме под Коширою, и под Орлом, и под Нижним Новым градом. И крыяхуся тогда человецы в дебри непроходимыя, и в чащи темных лесов, и в пещеры неведомыя, и в воде межу кустов отдыхающе и плачющеся к содетелю,782 дабы нощь сих объяла и поне мало бы отдохнути на сусе.783 Но ни нощь, ни день бегающим не бе покоя и места ко скрытию и к покою, и вместо темныя луны многия пожары поля и леса освещаваху нощию, и никому же не мощно бяше двигнутися от места своего: человецы, аки зверей, от лес исходящих ожидаху. И оставиша тогда злодеи за зверми гонбу и женуще за своею братиею и со псы, аки лютых зверей, пути пытаху. И существенныя784 звери человеков бегающих поядаху, и произволителныя785 не естеством, но нравом, такожде поядаху. И звери убо едину смерть дающе, сии же и телесную и душевную. Попусти же, господь наш и бог, праведный гнев свой на нас: не токмо злых сих врагов, но и зверие пакости деяху. Нигде бо християне, земледелцы и вси, бегающе и не могуще жит семенных всяких сокрыта, и везде от ям звери ископаваху далече. Тако же и казаки и изменники, идеже что останется таковых жить, то в воду и в грязь сыплюще и конми топчюще, — се же едино милосердие творяще. Идеже не пожгут домов, или не мощно взята множества ради домовных потреб, то все колюще мелко и в воду мещуще; входы же и затворы всякие разсекающе, дабы никому же не жительствовати ту. Но звери убо со птицы плоть человеческу ядуще, человецы же з бесы и душа и телеса погубляаху: не могуще бо безмилосердных мучений терпети мучимии и на мал час хотяще отдохнути, и в смертном разлучении неповинно и неправедно друг друга оклеветоваху…