Изборский витязь

   - А мне что? - не сдавался Михайла. - Отец мой князь Ярославу то же намедни баял[109]. А чужие речи повторять не грех!

Отец Михаилы, боярин Дружина Гаврилыч, был одним из нарочитых бояр Ярослава Всеволодича, ходил с ним на Рязань, бывал в других местах. Имел он в Переяславле дворы и вотчины не в пример прочим богатые, и Звонец, чуя за собой защиту батюшки, мог позволить себе сказать лишнее. По сравнению с ним Василий не мог похвастаться ни родовитостью, ни богатством, но сейчас он был главнее.

   - А ну, никшни тамо! - шёпотом одёрнул он и оглянулся в другую сторону. - Никак, решили что!

Дружина разом напряглась, кое-кто уже поспешил потянуть мечи из ножен, поудобнее перехватить копья. Отсюда всадникам были видны разбитые на возвышении шатры братьев-князей, где они затворились после того, как отправленный Юрием гонец воротился от князя Константина с ответом. Сейчас полог шатра Великого князя был откинут, и из него широким шагом выходили сам Юрий, за ним Ярослав и Святослав, позади которых теснились ближние бояре старших братьев. Тронув коня, Василий Любимович выехал ближе, равняясь с боярами и Ярославовым воеводою.

В безветрии слова, с которыми обратился к полкам князь Юрий, были слышны плохо, но по тому, как заволновались близстоящие, как вдруг, уловив суть, просветлел ликом Василий, стало ясно - быть бою.

   - Ох, братцы, как же неохота! - протянул со вздохом Михайла, но подтянулся в седле, небрежно оправляя шелом.

По лицам людей было видно, что часть дружины разделяла его мнение: большинство были переяславцы, лишь кое-кто пришёл к князю из других земель. Ростов был Переяславлю соседом, с которым грех ссориться.

В душе Ян не одобрял предстоящего - обнажать оружие против своих он не считал делом достойным. Но, видимо, что- то слишком дерзкое было в ответе князя Константина, раз решили начинать сражение.

Воеводы и владычные бояре[110] тотчас же поскакали к полкам, и войско братьев-князей зашевелилось, ожило. Спустя некоторое время стало ясно, что бою быть.

...Взревели трубы, согласно ударили в бубны. Передние ряды дрогнули, колыхнулись, словно волна, и, качнувшись, пошли вперёд. Смыкая строй, княжьи дружины с краёв обходили пешие полки, чтобы крыльями охватить поле боя и достигнуть противника первыми, навязав ему бой по своим правилам. Но на той стороне дружина князя Константина с ростовским ополчением тоже готовилась встретить врага. Её алые стяги с златорогим оленем посверкивали на вдруг проглянувшем из-за облаков солнце, и со стороны казалось, что это не владимирцы устремились на ростовцев, а два зверя, олень и лев, сошлись в старом, как мир, поединке.

Конница на полном скаку врубилась в ряды противника. Выставленные копья нашли свою цель - кто-то упал, насаженный на острие, под кем-то зашатался и рухнул конь. Первые крики слились с топотом копыт, храпом коней и скоро были заглушены шумом битвы.

Оставив в конском боку своё копьё и лишь проводив взглядом падающего всадника, Ян привычным движением поправил щит и поднял меч. На него, разинув в слитном крике рты, лезли двое ростовцев. Один крутил над головой булаву, другой уже нацеливался мечом. Отбив его удар - ростовец всё равно бы попал по щиту, - Ян схватился со вторым. Малый попался не промах, булавой поигрывал, как прутиком, и несколько раз ощутимо грохнул ею по щиту изборца. Но добротный щит Ян вывез аж из Новгорода - морёный дуб, окованный железом, - выдержал, даже не треснув, а сам витязь только чуть качнулся, уклоняясь в сторону. Ростовец, орудовавший мечом, ждал лишь мига, чтобы довершить дело, начатое его товарищем. Сладившись, они принялись наседать на Яна с двух сторон, и тому пришлось забыть о самой битве, сосредоточившись на личном поединке. Битва уже рассыпалась на десятки и сотни таких же мелких битв, где всё решало личное умение и опыт.

Один на один Ян давно бы расправился с любым из этих всадников, но тут ему пришлось повозиться. Отгородившись от первого ростовца щитом и позволив ему колотить в его щит булавой, он повернулся к меченосцу. Два лезвия столкнулись в воздухе, осыпав бойцов снопом искр. В самый последний миг открывшись боком, Ян вложил в этот удар всю свою силу, и его противник покачнулся в седле. Не дав ему выровняться, изборец ударил вторично, целясь в туловище, и ростовец медленно стал заваливаться в седле. Он ещё пытался сохранить равновесие, но в суматохе боя такое промедление могло стоить ему жизни. Какой-то владимирец рубанул его по плечу, и раненый мешком рухнул с седла.

Ян мог без помех заняться оставшимся противником. Всего-то несколько мгновений занял у него бой с меченосцем, и вот он уже один на один с ростовцем.