Избранная. Будь нашей женой (СИ)

— Чего вылупилась! — огрела меня по хребтине шваброй немолодая женщина с такими широкими бедрами, что она еле протискивалась в дверной проем. — Давай-давай, торопись! Скоро придут гости, а ты тут ворон считаешь! Займись делом, не то выпорю! Раззява!

Я не совсем понимала, чем конкретно мне нужно заняться, но исключительно из чувства приличия начала суетиться вместе со всеми. Вскоре стало понятно, что комнаты прислуги располагаются рядом с невероятных размеров кухней, и сейчас большинство прислуги занято тем, что намывает дворец или расставляет приборы на длиннющих, персон на сто, столах.

Знаете, что я поняла, пока ловила всеобщий настрой паники? Что в гигантском дворце очень легко спрятаться, если ты обыкновенная неприметная служанка. На меня никто не обращал внимания: ни стража, курсирующая по коридорам, ни вельможи, что даже взор не удосуживались поднять, чтобы посмотреть, кто мимо них проскальзывает.

Я была крошечным звеном в пищевой цепи аристократов, а потому даже за человека не считалась.

Ну, оно и к лучшему.

Осталось найти Макса.

Итак, цокольный этаж. Чтобы не выделяться среди остальных служанок, намывающих буквально каждый сантиметр, я взяла метелку, бутыль с моющим средством и целый ворох тряпок.

— Интересно, а кто прибирается на цокольном этаже? Там же, наверное, тереть замучаешься — столько грязи… — заговорила невзначай с одной из девушек, одетых точно так же, как я сама.

Она до блеска натирала лысину на статуе императора Рейнольда. Похвальный энтузиазм, в его голове теперь можно увидеть собственное отражение.

— Нам нельзя разговаривать, — шикнула она. — Иди и помоги, если такая заботливая.

Служанка подбородком указала направление, куда я могу проваливать — за что я искренне поблагодарила её. Правда, бессловесно.

Лестница никем не охранялась, и я незаметно прошмыгнула по ней.

А вот внизу обнаружилась решетка с толстенными прутьями, за которыми тосковал стражник в полном обмундировании, даже в специальной шляпе, натянутой по самые уши.

— Драсьте. Меня просили прибраться перед приездом важных гостей.

Главное — сделать такой вид, будто тебе не страшно спалиться, и вообще — ты выполняешь ответственное поручение, а потому расступитесь, специалист по связям с общественностью идет намывать кандалы.

На самом деле, храбрость взялась во мне неспроста, а потому что за время беготни я поняла: императорский дворец — это тот же самый завод перед приездом губернатора. Все куда-то снуют, орут, глаза пучат, а толку никакого. Если прокрадется вражеский шпион, то его даже не заметят во всеобщей суматохе.

— Где прибраться? — ошалело уточнил стражник. — Там?!

— Ну да, — продемонстрировала ему бутыль с метелкой. — Ты хоть представляешь, какой здесь везде рассадник микробов? Император четко дал понять: чтоб всё сверкало! Вот, займусь.

Парнишка похлопал ресницами, но открыл массивным ключом решетку.

— Ну, заходи, раз так…

— Спасибо, — я провела по стене пальцам, поцокала, глядя на слой пыли пополам с каменной крошкой; внутренней отделкой в темницах не заморачивались. . — М-да, надолго я тут. Это, мне ещё ключи нужны от камер. Там тоже грязища невозможная.

— Не велено, — строго ответил стражник.

Видимо, это единственное, чему его обучили.

— Ну, хорошо. Я так и скажу: попросила ключи, хотела выполнить императорский приказ, а мне его не дал… Как тебя зовут?

— Эрик… — ответил стражник и, почесав макушку прямо вместе со шляпой, сказал: — Ща уточню у начальства.

— Иди-иди, уточняй, — я покивала, начав наяривать метелкой по стене для пущего задора. — Времени ж у нас много. Ты не смотри, что я такая милая, я тебя с потрохами сдам. Или ты что, думаешь, я буду в камерах с узниками прибираться? Думаешь, у меня совсем мозгов нет? Чтоб они меня укокошили прямо тут? Только в свободных, конечно же. Император хочет достопочтенным гостям показать условия содержания.

На лице стражника промелькнула глубочайшая степень задумчивости. Я продолжала изображать ответственную служанку, гоняя пыль по стенам. Парень чихнул и, наконец, сказал:

— Ладно, только под моим присмотром. Ключи не дам, но двери открою. Я тут до конца смены один, так что далеко не шастай.

Спасибо, родненький, что уточнил.

Мы прошествовали в первую из свободных камер. Ну да, понятно искреннее удивление стражника: тут не убирались лет восемьсот, и пахло соответствующе. Страхом, испражнениями, дохлыми крысами. На полу разбросана гнилая солома, в стены ввинчены цепи. Заржавевшие, совсем как в фильмах о средневековье. Аутентично, ничего не скажешь. 

Я сморщилась и принялась усердно заливать все свободные поверхности моющим средством. Стражник недолго топтался на месте, но, поняв, что работенка моя неинтересная — ушел.

Я ещё минут пять изображала из себя Золушку на выезде, а потом, когда интерес ко мне совсем утих, взяла в руки увесистый ночной горшок — слава небесам, пустой! — выглянула наружу.

Стражник сидел на прежнем месте, уставившись на решетку.

Мой шаг был максимально бесшумен — спасибо тренировкам Алекса! — и горшок чудесно рухнул на голову бедного парнишки. Аккурат по макушке. Со всей дури. Бум.