Избранная грешником

— Я за рулем, — говорит Виктор, его тон не оставляет места для споров.

Как только мы возвращаемся в G-Wagon, он спрашивает: — Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Да, это просто рана, — вру я, чтобы он не волновался. — Давай вернемся.

Нам приходится ехать домой по более длинному маршруту, потому что мы перекрыли шоссе, и пробки будут на многие мили. К тому времени, как мы добираемся до офиса, мою руку сильно жжет.

— Я собираюсь отправиться домой, — говорю я, когда мы выбираемся из машины.

Виктор кивает.

— Я проверю любые новости, касающиеся убийства.

— Дай мне знать, если что-нибудь найдешь.

— Обязательно.

Виктор направляется в здание, пока я сажусь за руль. Ехать обратно в квартиру – сущая мука, и я стараюсь как можно меньше пользоваться левой рукой.

Я заезжаю в подвал и паркуюсь на своем обычном месте, но в тот момент, когда я выхожу и не вижу Ивана и Льва, мой лоб хмурится.

Я вытаскиваю телефон из кармана и вижу пропущенный звонок от Марии, но она не потрудилась оставить сообщение. Поднимаясь в квартиру, я уже знаю, что найду, а после перестрелки это последнее, на что я настроен.

Когда двери лифта открываются, и я не нахожу Марию в квартире, необоснованный гнев наполняет мои вены.

Господи, она испытывает меня не в тот гребаный день.

Глава 17

МАРИЯ

В тот момент, когда я вхожу в фойе, раздается низкий и грозный голос Луки: — Где, блять, ты была?

Я внезапно останавливаюсь, мои брови взлетают вверх.

— Я ходила в магазин. — Я поднимаю пакет с закусками и ибупрофеном.

Он прислонился к кухонной стойке, его руки небрежно засунуты в карманы, ноги скрещены в лодыжках.

Поза может быть и непринужденная, но я чувствую волны гнева, исходящие от него, за милю.

Он медленно отодвигается от стойки, его темный пристальный взгляд останавливается на мне.

Дрожь пробегает по моей спине, когда я прохожу через фойе.

— Где твой телефон? — он требует, его тон нервирующе спокоен.

Я указываю на лестницу.

— Наверху.

— Господи, ты одержима желанием свести меня с ума, — бормочет он.

— Я пыталась дозвониться до тебя, но ты не ответил, — говорю я в свое оправдание.

— Тогда ты отправляешь мне гребаное сообщение, — кричит он. — Я там веду гребаную войну! Последнее, что мне сейчас нужно, это беспокоиться о тебе.

Моя голова откидывается назад, мгновенный гнев наполняет мои вены.

Никто не кричит на меня.

Подходя ближе к Луке, я бросаю на него предупреждающий взгляд.

— Не кричи на меня! Ты не единственный, кто воюет. Мои яичники в настоящее время разрывают мои внутренности, и это чертовски больно. Я чересчур эмоциональна и чертовски капризна, и я просто вышла купить свои любимые закуски, потому что в твоем чертовом доме нечего есть.

Лука качает головой, выглядя немного озадаченным.

— Что у тебя?

— У меня месячные, — бормочу я. Протискиваясь мимо него, я кладу пакет на стойку и достаю ибупрофен. Закидываю две таблетки в рот и запиваю небольшим количеством воды.

Лука просто смотрит на меня, когда я беру шоколадку.

— Привыкай к этому, муж мой. Кровь будет течь всю следующую неделю. — Я плюхаюсь на диван, прижимаю аккумуляторную грелку к животу и облегченно вздыхаю, когда снимаю обертку с шоколадного лакомства, в котором отчаянно нуждалась весь день.

Как только я откусываю кусочек, мой живот решает, что сегодня подходящий день для того, чтобы усилить спазмы. Я поднимаю ноги, сворачиваясь в углу и сильнее прижимая грелку к коже.

— Господи, лучше бы ибупрофен поскорее подействовал, — шепчу я себе.

Это было дерьмовое шоу, когда появилась тетя Фло¹⁰. Я как раз распаковывала вещи и понятия не имела, где лежат мои тампоны. У меня было сильное кровотечение. Мне потребовалось тридцать минут и половина рулона туалетной бумаги, прежде чем я наконец нашла эти чертовы тампоны.

Я слышу, как Лука поднимается по лестнице в нашу спальню.

Черт, в шкафу беспорядок. Он, наверное, наорет на меня. Хотя я не ожидала, что он вернется так скоро. Я проверяю время, замечая, что всего два часа дня.

Определенно я не виновата, что он пришел домой рано.

Он проводит наверху некоторое время, прежде чем спускается, одетый в свитер и брюки от костюма. Даже не взглянув в мою сторону, он направляется прямо на кухню.

Я уже почти начинаю думать, что он будет молчать, когда спрашивает: — Ты сегодня что-нибудь ела?

Его голос звучит устало, но, по крайней мере, он больше не выглядит сердитым.

Несмотря на то, что у меня сильные судороги, я встаю и подхожу ближе к нему. Я протягиваю оливковую ветвь и первая извиняюсь: — Прости, что набросилась на тебя.

Лука открывает холодильник и начинает доставать ингредиенты.

— У нас обоих было дерьмовое утро. Давай оставим все как есть.

В глубине моего сознания начинает закрадываться беспокойство.

— Я оставлю сообщение в следующий раз. Я отсутствовала всего пятнадцать минут, и со мной были Иван и Лев.

— Все в порядке.

Мои глаза изучают его лицо, замечая, что он выглядит бледным.

— Что произошло сегодня?

Лука только качает головой и продолжает готовить еду.