Избранная грешником

Боже, как я переживу этот удар?

Паника сжимает мою грудь, и это заставляет меня схватить сумочку и броситься вон из спальни, где я отдала Луке слишком много себя.

Спеша вниз по лестнице, я достаю свой телефон и отправляю Луке сообщение, что собираюсь навестить своих родителей.

Я выхожу из квартиры, как будто адские псы наступают мне на пятки. В тот момент, когда я ступаю в подвал, Иван и Лев вылезают из внедорожника.

— Мы едем в дом моих родителей, — говорю я им.

— Хорошо, — отвечает Иван, открывая для меня дверь на заднее сиденье.

Я забираюсь внутрь и набираю сообщение Вайолет.

Можем ли мы встретиться за ланчем как-нибудь на этой неделе?

Иван садится за руль, в то время как Лев садится на переднее пассажирское сиденье.

Вайолет отвечает, пока Иван выводит внедорожник из подвала.

Конечно. Я свободна в четверг в двенадцать.

Слава Богу. Мне действительно нужно немного побыть со своей подругой.

Неожиданно в нас врезаются сбоку, металл сминается, меня перебрасывает через заднее сиденье и впечатывает в дверь. Стекло разлетается вдребезги, и я, ошеломленная, слышу крик Ивана:

— Блять!

Внедорожник переворачивается, и я взлетаю в воздух, прежде чем врезаться в крышу. Мы продолжаем катиться, и меня дико подбрасывает, пока каждая часть моего тела не начинает болеть, и я теряю сознание.

Приходя в себя, я слышу скрип металла. Вкус меди наполняет мой рот, и я стону, проверяя свои руки и ноги.

Сбитая с толку, я стону:

— Иван? Лев?

Они не отвечают, и я заставляю себя приподняться. Я бросаю взгляд на переднюю часть искореженного внедорожника. Льва не видно, а Иван лежит под неудобным углом, его глаза застыли в мертвом взгляде.

Нет.

Иисус.

Черт.

Мое тело болит, когда я поднимаюсь на четвереньки. Я хнычу от острой боли в груди, когда выползаю из разбитого бокового окна.

Оказавшись снаружи разбитого внедорожника, я опираюсь на борт автомобиля, когда поднимаюсь на ноги.

От увиденного зрелища у меня перехватывает дыхание.

Нет-нет-нет-нет.

Лев лежит у передней части перевернутой машины, а ко мне приближаются люди, которых я никогда раньше не видела.

Это было организованное нападение.

Черт. Блять.

Стоя спиной к машине, я пишу бриллиантом обручального кольца, моля Бога, что это будет разборчиво.

Когда двое мужчин подходят ко мне опасно близко, я сбрасываю свои высокие каблуки и принимаю боевую стойку, потому что я ни за что не сдамся без боя, даже если меня превосходят численностью.

Папа учил меня всегда бороться до конца. Нельзя сдаваться.

Вот и все, папочка.

Изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль от автомобильной аварии, я делаю выпад вперед, нанося первый удар. Бриллиант моего обручального кольца полосует по лицу ублюдка, когда я поворачиваюсь в сторону, хватаюсь за его плечо и подтягиваюсь, пока не обвиваю ногами его шею. Используя всю свою силу, я переворачиваюсь, сбивая его задницу с ног.

Я приземляюсь с тяжелым стуком, откатываюсь в сторону и с трудом поднимаюсь на ноги, когда у меня начинает кружиться голова.

Нет. Не смей терять сознание. Сосредоточься.

Я отскакиваю назад и угрожаю:

— Вы знаете, кто мои отец и муж? У вас есть хоть какое-нибудь гребаное представление, кто мой брат? — Я делаю отчаянный вдох, усиливая жгучую боль в груди. — Вы покойники.

Один начинает смеяться, подходя ближе ко мне.

— Koha për të vdekur, kurvë¹⁵.

Я понятия не имею, что это значит, но в этом не может быть ничего хорошего.

Я поднимаю руки, когда все мужчины нападают одновременно. Раненая и слабая, я знаю, что у меня нет шансов, но я отдаю этому все свои силы. Мне удается опрокинуть двух мужчин на задницы и ударить головой другого, который пытается схватить меня сзади.

Мое сердце колотится в груди, дыхание срывается с пересохших губ. Мои кулаки болят. Моя грудь в огне. Мои силы иссякают, пока один из ублюдков не наносит удар. Сила удара лишает меня чувств, и отбрасывает на дорогу.

Один из них пинает меня так сильно, что я слышу хруст костей за долю секунды до того, как изнуряющая боль охватывает все мое туловище.

У меня перехватывает дыхание, и мои глаза фокусируются на особняке через дорогу. Я узнаю его, понимая, что нахожусь всего в нескольких минутах езды от дома моих родителей.

Я заставляю себя подняться на ноги, но спотыкаюсь, прежде чем упасть на колени.

Я делаю хриплый вдох и закрываю глаза.

Я пыталась, папочка.

Мой подбородок опускается на грудь, затем я заваливаюсь набок. Когда меня окутывает тьма, моя последняя мысль – о Луке.

Я надеюсь, он знает, как сильно я люблю его. Я надеюсь, он увидел это в моих глазах, когда мы занимались любовью.

Глава 22

МАРИЯ