Избранная и беглец

Оллин даже отшатнуться не успел, когда она совершенно немыслимым, по-змеиному стремительным движением перетекла вплотную к нему и, обвив руками шею, поцеловала.

Надо было ее отшвырнуть, эту змею. Так, чтобы летела через весь кабинет и больше никогда, никогда… не смела к нему не то что прикасаться, даже подходить. От поцелуя этого все внутри скрутилось в тугой, болезненный ком. А еще через секунду на Оллина ледяным водопадом обрушилось отвращение такой силы, что к горлу мгновенно подкатила тошнота. Задыхаясь, он отодвинул от себя Лилиан, заглянул ей в глаза.

— Никогда… Слышишь, никогда так больше не делай.

— Почему? — На ее губах мелькнула горькая усмешка. — Не хочешь за братом объедки подбирать?

У Оллина появилось стойкое ощущение, что его окружают сумасшедшие. При чем здесь Артемис? При чем здесь объедки? У него есть пара, есть женщина, которую он полюбил. Но Лилиан, похоже, этого попросту не понимает. Или не верит, что у них с Айрис все всерьез.

— Нет, не потому, — зло сказал он. — Потому что ты для меня — никто. И вряд ли кем-то станешь.

Он первым вышел из кабинета. Почему-то после поцелуя Лилиан хотелось пойти и хотя бы прополоскать рог. Как будто яда наглотался, в самом деле. И он действительно зашел в туалетную комнату, умылся, почистил зубы. Теперь он чувствовал себя вправе прикасаться к своей лунной бабочке, которую, кстати, уже пора бы найти. Хватит ей развлекать Дармаля, пусть сам думает, чем себя занять…

Он невольно вспомнил о том, что было ночью. Иначе как безумием это сложно было назвать, но… безумием сладким и прекрасным. Ему все время не хватало Айрис, все время было мало. Как странно и страшно — наконец он сделал ее своей, и как будто мир перевернулся. Краски, запахи, ощущения прикосновений — все усилилось в тысячи раз. До Айрис он смотрел на мир сквозь пыльное стекло. Их ночь расколотила это стекло в крошево. А сам он, покрывая тело Айрис поцелуями, тоже почти плакал от невыносимого, острого ощущения счастья, и казалось, что сердце сейчас разорвется от сладкой боли.

Оллин обошел зал и нигде не обнаружил Айрис. Потом вышел на веранду — там ее тоже не оказалось. Куда она пропала? Во рту внезапно сделалось сухо как в пустыне. С трудом скрывая волнение, Оллин подошел к охраннику. Кажется, он был с ним, когда спасали Айрис.

— Я ищу свою невесту, госпожу Ленне.

— Госпожа Ленне просила кое-что вам передать, если спросите о ней.

Мужчина откашлялся, прочищая горло, а у Оллина все внутри опустилось от необъяснимого ужаса. Предчувствие чего-то очень плохого стеснило грудь, мешая дышать. И он автоматически принял в руки коммуникатор, который до этого был у Айрис на запястье.

Поблагодарил кивком и отошел в сторону. Словно в кошмарном сне вдавил кнопку автосообщения. И увидел себя самого, в тот самый момент, когда его поцеловала Лилиан. Всего лишь две секунды ушло у него на то, чтобы ее оттолкнуть, и этого хватило, чтобы гадюка отправила Айрис запись, сделанную на планшет же.

Забыв, как дышать, Оллин смотрел, и смотрел, и смотрел…

А потом, опомнившись, перелистнул сообщения.

«Не ищи меня больше, — побежали буквы, — тебе удалось все-таки меня сломать, Артемис Делайн. Я улетаю на Эрфест. Дармаль объяснил мне, кто я такая и что общего у меня с Поддержкой. Я стану новой высшей Эрфеста, избранной, и введу планету в состав Федерации. Прощай».

Аватар заревел так отчаянно и страшно, что Оллину стоило больших трудов удержаться в облике человека.

Он, все еще не веря, перечитал сообщение. В груди разливался океан боли, пламенеющий, выедающий изнутри, словно кислота.

Айрис — новая богиня планеты?

В голове не укладывалось.

С другой стороны, он ведь знал, что Поддержка ею интересовалась и что Айрис спалила людей на Джейфалисе. Но не догадался о ее новом статусе. Потому что сам знал слишком мало. И теперь она улетела, чтобы стать богиней. А толкнула ее на это отвратительная запись, подстроенная Лилиан.

Он скрипнул зубами, корчась в сжигающей его кислоте. Но как же так? Айрис… Почему она улетела сразу же, как увидела эти ничего не значащие картинки? Почему не дала ему ни единого шанса? Почему не дала возможности сказать хотя бы слово в свое оправдание?!

Да потому что не верила она ему до конца, вот почему.

А еще потому, что стать богиней значило отомстить тем, кто посмел ее обидеть. Забрать своего ребенка наконец. То, что надо было сделать сразу же. Но он решил перестраховаться, чуть подождать.

Внезапно ему захотелось обратиться, забиться в какой-нибудь темный угол и выть, царапая когтями стену.

— Почему ты так со мной? — прошептал он, глядя в звездное небо Рамелии. — Почему поверила в обман?

Кислотный океан внутри бушевал, и вместе с тем все как будто омертвело. Вместо сердца — камешек, тук-тук. А вместо крови по венам бежит какая-то вязкая черная дрянь, замешанная на злости, отчаянии и понимании того, что все кончено. Его жизнь, по сути, закончилась.

— Ваше величество, — раздался за спиной голос того самого охранника, — с вами все в порядке?

— Да. В полном порядке. Спасибо.