Избранная лирика

"Я говорю: Какое побужденье…" [76]

                     Я говорю: Какое побужденье,
                     Какой толчок в теченье долгах лет
                     Отшельника манил в лесную чащу
                     К его безмолвной келье? Что его
                     В пустыне укрепляться заставляло,
                     Как бы бросать там навсегда свой якорь,
                     Пока он не смежит свои глаза,
                     В последний раз послав свой взгляд прощальный
                     На солнце и на звезды? — О, не только
                     Страх пред мечом грозящим, угрызенья,
                     Обиды, не поправленные роком,
                     И оскорблений боль неотомщенных,
                     Таких, что отомстить за них нельзя,
                     Растоптанная гордость, перемена
                     В благополучьи, ужас нищеты,
                     Что ум на край безумия приводит,
                     Обманутая дружба, боль влеченья,
                     В другом не пробудившего взаимность,
                     С отчаянием слитая любовь
                     Иль мука, что дошла до агонии; —
                     Он не всегда бежал от нестерпимых,
                     Невыносимых пыток; но нередко,
                     Влекомый безмятежным наслажденьем,
                     Он счастия искал, свободы, мира;
                     Затем что в нашем счастьи — ощущение
                     Центральное есть мир.
                     Ему хотелось видеть постоянство,
                     Что было, есть и будет бесконечно,
                     Себе такой награды он искал.
                     И что другое было твердой скрепой
                     Для братства, что воздвигло монастырь,
                     Высоко на скале, — приют воздушный, —
                     Или в уединения долины, —
                     Что привлекло их всех из дальних мест,
                     Содружеством их сливши неразрывным? —
                     Инстинкт успокоения всемирный,
                     Желанье подтвержденного покоя,
                     Внутри и вне; возвышенность, смиренность;
                     Жизнь, где воспоминанье и надежда
                     Слились в одно и где земля спокойна,
                     Где лик ее меняется едва
                     Работой рук для нужд неприхотливых
                     Иль силою круговращенья года,
                     Где царствует бессмертная Душа,
                     В согласии с своим законом ясным,
                     И небо для услады созерцанья
                     Открыто в невозбранной тишине.

From "POEMS" (1815) Из сборника "СТИХОТВОРЕНИЯ" (1815)

A NIGHT-PIECE

                  At length a pleasant instantaneous gleam
                  Startles the pensive traveller while he treads
                  His lonesome path, with unobserving eye
                  Bent earthwards; he looks up-the clouds are split
                  Asunder, — and above his head he sees
                  The clear Moon, and the glory of the heavens.
                  There, in a black-blue vault she sails along,
                  Followed by multitudes of stars, that, small
                  And sharp, and bright, along the dark abyss
                  Drive as she drives: how fast they wheel away,
                  Yet vanish not! — the wind is in the tree,
                  But they are silent; — still they roll along
                  Immeasurably distant; and the vault,
                  Built round by those white clouds, enormous clouds,
                  Still deepens its unfathomable depth.
                  At length the Vision closes; and the mind,
                  Not undisturbed by the delight it feels,
                  Which slowly settles into peaceful calm,
                  Is left to muse upon the solemn scene.

НОЧЬ [77]