Избранная морского принца

   Джиад вздохнула. Время будто сжалось в тонкий луч, и она чувствовала, как этот луч пронзает насквозь ее память. Джиад посмотрела на жрецов, сидящих рядом. Алчный блеск в глазах Тиарана, презрительная ухмылка Герласа… Глубинный жрец — понятно, но откуда такое торжество у служителя Троих? Он ведь не может не понимать, что испытание выявит невиновность. Если только… Испытание будет нечестным? Или… Ему как раз только оно и нужно!

   В памяти Джиад вспыхнула сцена в саду короля. И липкие щупальца, лезущие к ней в сознание.

   — Я прошу, — сказала она ясно и четко в наступившей тишине, — чтобы испытание провел амо-на Герлас.

   Изумление в глазах одного и разочарование во взгляде другого на мгновение показались вполне достойной наградой за опасность.

   — Я не такой мастер, как Тиаран, — спустя несколько мгновений угрюмо признал Герлас.

   — Ничего, — усмехнулась Джиад. — Мне достаточно вашего слова, что вы сделаете это честно и не желая причинить намеренный вред. Я рискну.

   — При всем моем глубоком уважении к присутствующим… — раздался вдруг мягкий и будто скучающий голос с самого конца ряда. — Могу я спросить?

   Дождавшись общего внимания, Эргиан невозмутимо продолжил:

   — Насколько я понял, данная процедура способна повредить этой… двуногой, так? Тогда, как посол Карианда, я решительно против. Если эта… как ее там… Джиад обезумеет, запечатление может передать болезнь тир-на Алестару. Моя сестра не заслужила быть супругой безумца.

   Холодное презрение, равнодушная брезгливость… Куда подевался любезный веселый партнер по игре в риши? Джиад растерянно закусила губу. Несомненно, это тоже было частью игры, но что хотел выиграть кариандец? Он приплыл с Тиараном…

   — Я предлагаю поставить вопрос на голосование, — сказал один из советников. — Мы слышали достаточно и можем рассудить по своему разумению, виновна ли эта женщина.

   — Вы пристрастны, Герувейн, — тихо сказал старик с изможденным лицом. — Она спасла вашу дочь. Вам не следует голосовать.

   — Она заняла место вашей дочери, — парировал отец Эруви, — тогда и вам не следует голосовать тоже, Руаль.

   Старик-советник выпрямился и сверкнул глазами, открыл было рот, но ничего не сказал, только впалые щеки нездорово побагровели. Джиад подумала, что следовало бы позвать целителя. На всякий случай… Руаль тяжело осел в кресле.

   — Пусть будет голосование, — стынущим от отчаяния голосом сказал Алестар. — Я слушаю вас, каи-на. Будьте мудры, справедливы и милосердны, как велят Трое.

   Он закусил губу, на глазах бледнея еще сильнее и алея скулами.

   — Виновна, — уронил кто-то незнакомый со стороны жрецов.

   — Невиновна! — громко сказал Ираталь и обвел всех тяжелым взглядом.

   — Виновна.

   — Виновна… — скривил губы кто-то еще.

   — Невиновна, — твердо заявил отец Эруви.

   — Виновна… — прошелестел из кресла Руаль.

   — Виновна, — подтвердил Тиаран.

   — Виновна…

   — Невиновна…

   — Невиновна.

   — Ви… — начал неуловимо знакомый Джиад иреназе, но тут же, страдальчески передернувшись, поправился: — Невиновна.

   Судя по удивлению Тиарана, этого жрец не ожидал. Под гневным опаляющим взглядом амо-на советник стыдливо опустил глаза и стал так похож на провинившуюся Миалару, что Джиад, поняв, чей это отец, и сама удивилась подобному голосованию.

   Последним остался Герлас. Пять за оправдание против шести за обвинение… И ненавидящий её жрец Глубинных. Джиад вздохнула и постаралась убрать из сознания позорный страх. Ну что ж, бывает… Малкавис знает, что она не виновата.

   — Невиновна, — с отвращением буркнул Герлас и рявкнул: — Не смотрите на меня так, Тиаран! Девчонка не дура. Я бы и сам не дал вам залезть мне в голову. Но если уж она готова была пустить туда меня… Не знаю я, понятно? А вдруг все же не она?!

   «Малкавис и Трое… — выдохнула про себя Джиад. — Неужели…»

   — Шесть против шести! — ликующе выкрикнул Алестар. — И мой голос…

   — Недействителен, тир-на, — мурлыкнул разъяренным тигром Тиаран. — Право, я в затруднении. Но есть предложение. На Совете присутствует незаинтересованное лицо. Юноша королевской крови, облеченный высшим доверием…

   — Это он-то незаинтересованное?!

   «А вот и козырь из рукава, — поняла Джиад, глядя, как расцветает любезная улыбка на губах кариандца. — Мы думали, что играем в риши, но там все фишки сразу на доске. А это были карты, оказывается. Только вот чей это козырь? Точно ли Тиарана?»

   — Он не имеет права голосовать, — с упорством отчаяния процедил Алестар. — Он не каи-на Акаланте.

   — Скоро будет, — хмыкнул Тиаран. — Дело пары дней.

   — Я уступаю ему свое место в совете прямо сейчас, — проскрипел Руаль. — С сохранением моего сегодняшнего голоса. Пусть решает кариандец.

   — Пусть решает, — поспешно заявил кто-то еще, радуясь возможности переложить бремя выбора на чужие плечи.

   — О, я горд таким доверием… — начал Эргиан.

   Дверь отворилась. Торопливо вплыв, Кари наклонился к принцу, что-то ему сказал. Алестар недоуменно пожал плечами. Кивнул. Кари повернулся, и Джиад увидела на его поясе ножны злосчастного ножа. Покореженные, изжеванные старательными острыми зубками. Картина из сотни кусочков, великолепнейшая партия в риши щелкнула — и сложилась в ее разуме.