Избранная морского принца

   — Я думала, рыбы молчат, — сказала она, глядя на перекошенное лицо принца, которому рыбеныш орал чуть ли не в самое ухо. — Как… рыбы!

   — А разве они молчат? — в свою очередь удивился рыжий, пытаясь отловить скалящегося малька и не поплатиться рукой. — Это ты рыбьи косяки не слышала. Гул от них такой — море гудит. И салту поют, особенно в брачный период. Ох, зараза!

   В воде расплывалась темная муть, рыбеныш свистнул с явным воодушевлением, предупреждая, что дешево свободу, а может и жизнь, не продаст. Дурачок…

   — Я же его кормил! — возмутился Алестар с такой обидой, что Джиад невольно разобрал смех.

   — Вы его зарезать хотели, — мстительно напомнила она, радуясь, что можно не говорить о неприятно тянущих внутри вещах вроде запечатления.

   — Он не помнит! Он совсем мелкий был!

   — Зато внимательный. Давайте вдвоем, что ли?

   Но вместе загонять малька не пришлось. Едва Джиад подплыла к клетке, приподняв второй угол решетки, малек рванулся к ней, ткнулся в пальцы, спасаясь и явно жалуясь — Джиад только подивилась, сколько чувства слышалось в его визге. А будучи схваченным за хвост и водворенным в каймур, рыбеныш просто взвыл от непереносимого предательства!

   — Сама свою заразу понесешь, — обиженный принц снова сунул в рот вытащенный оттуда для этих слов палец, хмуро глянул на Джиад и трепыхающийся каймур, из которого неслись истошные жалобы. — Тебя он, значит, признает!

   — Я с ним играла, — усмехнулась Джиад. — Да и вспомните, вы сами сказали, что я салру сродни. Ну, идем? То есть плывем?

   * * *

   — Вот теперь я вижу, что вы точно родня, — невинно до ядовитости сказал Алестар примерно двумя часами позже.

   Солнце уже почти село, мглу вечерней воды рассеивало призрачно-голубое, но довольно сильное сияние туарры, растущей здесь прямо на камнях. Это было похоже на земные сумерки, только гораздо холоднее. Джиад отчетливо видела небольшую узкую долину, уходящую вдаль, по краям которой камни поднимались пологими холмами, окаймляя ровное дно. Правда, любоваться красотами ночного моря изрядно мешало настойчивое тыканье в колено твердого и острого носа.

   — И что делать? — мрачно осведомилась она, чувствуя себя совершенной дурой.

   — А я откуда знаю? — веселился рыжий мерзавец. — Ну, поговори с ним… По-родственному!

   Дару и Кари, замершие рядом, тоже ухмылялись, на всегда невозмутимых лицах близнецов улыбки казались чем-то невероятным, но такой уж сегодня был сумасшедший день.

   — Совсем сдурел? — рявкнула Джиад, когда острые зубы отчаявшегося привлечь внимание малька чувствительно цапнули её за облюбованное рыбенышем колено. — А за хвост?

   Ловко увернувшись, рыбеныш замер чуть поодаль, игриво помахивая упомянутым хвостом.

   — Может, успеем уплыть?

   Джиад просительно оглядела троих иреназе. Принцу было весело, охране тоже, и даже салту разве что зубы не скалили. Уплыть они уже пытались. Оказывается, даже маленький салру способен легко догнать верхового собрата-салту. И обогнать. И вцепиться в чувствительный хвостовой плавник, приглашая к веселой игре в догонялки, как объяснил ей рыжий, отправляясь ловить взбешенного зверя, пока вылетевшую из седла Джиад — благо в море падать было некуда — охраняли близнецы.

   — Тебе понравилось? — поднял бровь Алестар.

   Слава лучшего наездника Акаланте принцем была заслужена, салту без седока он поймал быстро, и даже серебристая зараза, угрем вьющаяся между взрослыми зверями, Алестару не помешала. Кажется, рыбеныш его слегка опасался. Зато Джиад он совершенно не боялся, а был влюблен в неё, как щенок-подросток в горячо обожаемую хозяйку. И вел себя совершенно так же! Играл, то набрасываясь, то отплывая, плыл рядом с салту Джиад, бестолково мечась у зверя перед носом, тыкался мордой и ловил момент схватить пастью — не всерьез, а тоже игриво, не понимая опасность роскошных, прямо бритвенной остроты зубов. И вообще веселился на славу, так откровенно радуясь свободе и прогулке, что Джиад даже разозлиться всерьез не могла. На кого злиться-то? На морского щеночка? Да еще впервые выпущенного из клетки.

   — Сделайте же что-нибудь! Что мне, назад с ним плыть?

   — Они быстро взрослеют, — хладнокровно утешил её Дару. — И дрессируются легко. То есть салту дрессируются.

   На ошалевшего от свободы малька он смотрел с явной опаской, и Джиад поняла, что на покладистость салру охранник не рассчитывает.

   — Мы полагали, вы знаете, — сказал со своей стороны Кару удивленно. — Вы же его сами взяли на выкармливание совсем маленького, как раз такого, как надо.

   — Знаю — что? — выдохнула Джиад, переводя взгляд на Алестара, так же беззаботно улыбающегося в седле. — Его высочество забыл меня о чем-то предупредить?

   — Я не думал, что так получится, — быстро проговорил принц, почти перестав улыбаться. — Думал, ты его подлечишь — и все. Кто знал, что он так задержится? Да я понятия не имел, что салру тоже привыкают к первому кормильцу! Я думал, он ко мне привыкнет…

   — Вы уж определитесь, что именно вы думали и знали, ваше высочество! — рявкнула Джиад, не забывая бдительно отслеживать подозрительно притихшего малька. — Привыкают, значит? И надолго мне это… счастье?