Избранная на подмену (СИ)

Дэрек это тоже видит. Поэтому тут же за одним потоком магии, направляет в пещеру второй и третий. «Клякса» ныряет куда-то еще глубже и выпадает из поля нашего зрения. В самой же шахте становится еще светлее, потому что теперь все поверхности в ней покрыты ледяными корками, которые радужно сверкают и переливаются, и будто подсвечиваются изнутри. Конечно, читать при таком освещении я бы не стала. Но зато теперь видно, куда наступать. Тоже несомненный плюс.

В пещеру входим вдвоем, с хрустом ломая ботинками и сапогами настил хрупкого льда.

Чувство времени пропадает почти сразу же. Но до тех пор, пока, обернувшись, могу видеть светлое пятно входа и как-то оценивать пройденное расстояние, я еще ориентируюсь в пространстве. Но стоит только свернуть в первое же встреченное боковое ответвление, как реальность схлопывается. И остается только одно – идти дальше.

Дэрек же все также сосредоточен и спокоен. В том, как он ступает, осматривается и время от времени чарует, чувствуется что-то присущее только военным, побывавшим в настоящих сражениях. И его уверенность все-таки передается мне, окончательно выключая последние сомнения. За нашу сохранность я больше не переживаю.

Но вот за Саара все больше.

Потому что «кляксы» разбегаются отовсюду. Побольше, поменьше, потрусливее, понахальнее... Они бегут от магии шана, как тараканы от света. А Дэрек, ничуть не жалея чар, подмораживает наш путь со всех сторон. И не только впереди. Но все боковые проходы тоже. И даже время от времени оборачивается назад, чтобы укрепить поломанный нашими шагами настил.

И это нельзя назвать излишней предусмотрительностью. Потому что некоторые харты, особенно пронырливые, каким-то образом обходят нас и пытаются подползти к спинам по полу в разломах льда. Сам волшебный лед им явно не по вкусу. Но если есть хоть немного свободного от него пространства, харты обязательно попытаются его занять.

К счастью, при этом они хотя бы не материализуются еще больше. Но иногда отращивают «усики» или какие-то другие конечности, намекающие на героев развратных японских мультиков, и тянуться до нас уже с их помощью. Так что, хоть Дэрек прекрасно справляется с тем, чтобы не подпустить монстров к нам, мне тоже приходится запускать в особо упрямых особей искрами-иглами.

На мою магию харты реагируют не так, как на чары Дэрека. От его льда они бежат. От моей Тьмы – замирают на месте, словно каменные, а после – растворяются до знакомого тумана и медленно исчезают с ним.

Дэрека такой эффект как минимум интригует. Настолько, что один раз он специально для меня ловит очередную «кляксу» в клетку изо льда и просит целенаправленно ударить по ней. Что я, конечно же, делаю. И получаю в ответ одобрительно-согревающую улыбку.

Но не только этим развлекаемся по пути до разлома. Оценив воочию, сколько в пещерах «жителей», я не могу не спросить, есть ли хоть призрачная надежда на то, что Саар жив. Не пришли ли мы сюда зря?

Дэрек отвечает, не отвлекаясь от увлекательного занятия подмораживания очередного харта:

– Казненных не оставляют просто в пещерах. Их доводят до разлома. А там... Ну, есть легенды, что некоторые приговоренные и без магии умудрялись прожить в нем неделями. Но я все-таки считаю это действительно легендами. Но до ночи анир мог и дожить.

– Почему? Разлом – это особенное место?

– Само по себе нет. Но его таким сделали. Чтобы казнь была еще более мучительной, в дневное время в разломе активны постоянные источники света.

– Ого! Что это? Звучит сложно.

– Ну, ты видела временные источники. Они украшали ночью сад на Парящем Острове. Такие... Летающие световые шарики.

– А! И почему же эти источники – это плохо?

– Они отпугивают хартов. Но с наступлением ночи, когда последний луч солнца скрывается за горизонтом, источники тоже гаснут. И это медленная пытка перед казнью. Человек знает, что он вот-вот умрет. Но когда точно – нет. И вынужден ждать. Подозреваю, некоторые от этого перед смертью сходят с ума.

От таких местных обычаев меня до костей пробирает ничем не связанный с прохладой пещеры холод.

– Это ужасно!

– Так и задумывалось. Но, зато сейчас это дает нам надежду, что мой несостоявшийся убийца еще жив.

– Да. Дает...

Но только ночь-то все ближе, да? Но об этом напоминать Дэреку не спешу. Он и сам прекрасно это знает. А еще я обещала не паниковать! И чтобы этого не делать, пытаюсь найти другую тему для разговора.

– А харты... Они всегда здесь такие активные?

– Нет, – Дэрек все-таки улавливает дрожь в моем голосе, потому что бросает острый взгляд, прежде чем ответить дальше. – Бывает, к шанам вообще не лезут. То ли наша магия им не нравится, то ли что. Но ты не шан. Да и сегодня их раздразнили приговоренным. Думаю, это все усилило их любопытство.

– Любопытство? Хочешь сказать, они лезут к людям, потому что любопытны?