Избранная пламенем

«Верни ему свет», — сказала Вселенная. Энергия её слова пробежала по телу, вселяя уверенность в своих силах.

Я хочу ему помочь, но как?

«Как мне это сделать?», — мысленно цепляясь за диалог с Всевидящей матерью, вопрошала я.

«Это в тебе», — ласково прозвучал её ответ в моей голове.

Мне было этого мало, хотелось уточнений, но она молчала и больше не отвечала на мои мысленные запросы. Тонкая нить связи исчезла, что мне даже холодно стало, будто вытащили из тёплой постели на морозную улицу босиком.

Я взглянула на свои руки и, остановив Октября, подошла к Гелиодору. Его лицо замерло как маска, без единой эмоции. Мне стало его так жалко, глядя на бесконечно чёрные глаза, в которых блуждали боль и отчаяние. В нём погас внутренний свет, и я должна вернуть его.

В груди снова начало жечь, и я, приложив к ней руки, глубоко вздохнула. Слёзы покатились по щекам, и я закрыла глаза в поисках той силы, что поможет всё исправить. Внутри всё трепетало от обуревающей меня эмпатии. Она ураганом проносилась в моей душе, не забыв заглянуть в самые отдаленные уголки.

В мыслях всплывали образы с нашей первой встречи. Он постоянно жертвует, пытаясь сохранить хрупкий баланс, и это воспринимается как норма. Живой и прыткий волшебник сейчас страдал, и я вместе с ним. Мне передавались его эмоции, они проходили сквозь меня, терзая изнутри. Его потеря неизмерима, он пожертвовал тем, что так сильно берёг и скрывал. Единственный, кто был ему сильно дорог, это Эйфирия. Её образы пронизывали его сущность так, как если бы они были созданы друг для друга. Она буквально вшита в его магическое ДНК, и её исчезновение, сказалось на нём так сильно.

Я вижу эту боль, пытаясь понять, как это исправить. Он не закрыт от меня, он просто уходит в себя. Это пугает. Я будто свидетель суицида. Почему я вижу и чувствую это?

Может, это из-за его подарка у нас такая связь? Не знаю, но чувствую весь спектр утраты и пустоты, которую должна заполнить. Должна помочь вернуть утраченный баланс, вселить свет жизни. Ту яркую искру, которая погасла в нём.

— Не смей так просто раскисать, Гелиодор. Я верю, что всё наладится, и мы вернём твою ненаглядную. Всему своё время. Сейчас ты нужен мне. Вернись, — не подбирая слов, искренне шептала я, как вдруг ощутила, невероятной силы прилив энергии.

Распахнув глаза, обнаружила мягкое свечение в груди, а на руках красное. Посмотрев на свои ладони, увидела, что из самого центра тонкими ниточками начинает выходить энергия. Она плывет плавным потоком, соединяясь с таким же потоком света из груди. Они сливаются воедино, сплетаются узорами, образуя яркий шар золотого цвета с красным центром. Он вибрирует и переливается.

Мгновение, восхищённо любуюсь его красотой, а затем осторожно подношу к нему ладони. Он будто ждёт этого и уже более уверенно, я держу его в своих руках. От него исходит мощь, пробирающая до мозга костей. Это непередаваемо приятное чувство восторга, которое наполняет меня силой, прибавляет мне решительности, что я поступаю верно.

Делаю уверенный шаг к Гелиодору и плавно вкладываю в его грудь эту энергию. Она расходится по его телу волнообразным узором, от центра до кончиков пальцев. А я стою, затаив дыхание, глядя в его глаза. Они молчат…

Жду, когда же он вернётся. Но, какая-то невероятная, гнетущая тишина заволакивает моё сознание.

— Не уходи. Ты нужен нам, — тихо шепчу ему. Мне страшно, что это не подействует, хоть и знаю откуда-то, точно уверена внутренне, что это должно сработать.

— Мы выиграем, если будем все вместе. Мы вернём мир и равновесие. Очнись, мой друг, — слеза вновь скатилась по щеке. — Ну же, Гелиодор… Я не верю, что ты так просто сдашься.

Свет прошел обратной волной по его телу от кончиков пальцев к центру, и я напряглась, боясь, что он отторгает мою помощь. Но, вернувшись в центр, энергия начала делиться на части, превращаясь в извилистые линии. Живой узор начал плавно крутиться по часовой стрелке.

В ожидании чуда, не заметила, что меня трясет, как осиновый лист на ветру. Нервы на пределе. Я так волнуюсь. Октябрь тихо подошёл сзади и обнял меня за плечи. Мы стали ждать вместе.

В бескрайней темноте глаз Гелиодора мелькнули слабые отблески света, словно светлячки. Затем они всё больше начали разгонять тьму и его глаза засияли медово-изумрудным светом. Лицу вернулась мимика, и Гелиодор её не скрывал. Его брови сдвинулись, а из глаз вытекла одинокая слеза, губы сжались в плотную линию.

— Ты поступил правильно, — сказал Октябрь, но Гелиодор не оценил его сочувствия, и бросил на него горький взгляд.

— Мне жаль, — тихо сказала я, аккуратно погладив его по плечу, на что он, слабо улыбнулся.

— Нужно покинуть это место, и больше нигде не останавливаться. Теперь нельзя никому доверять, — мрачно сказал он, и развернувшись, ушёл вперёд к дворцу.