Избранная пламенем

Взглянув на Октября, что с непроницаемым видом летел верхом на ретивой лошадке, сразу подумала о том, слышал ли Сириус мои мысли о нём? У меня же в голове каша из размышлений, аж стыдно теперь.

Лебер вновь фыркнул, намекнув, что я вновь громко думаю.

Любить не стыдно, — мысленно ответил он.

Но, я не люблю его. Это просто что-то другое, — мысленно ответила я.

Что-то другое? — в его голосе послышалась улыбка.

Именно. Просто он милый, и…

Не продолжай, прошу, — вновь усмехнулся Сириус.

— Я говорю правду, — ощутив, как вспыхнули жаром мои щёки, прошептала я.

Я понял, — ответил Сириус.

Покосившись в сторону Октября, невольно улыбнулась, потому что его лошадка явно над ним подшучивала. Она то и дело виляла в пространстве, доставляя ему неудобства, в то время как остальные скакуны вели себя культурно и летели прямо. А в связке с серьезным выражением лица Октября, эта картина выглядела смешно. Почему она так над ним потешается?

Йонетт сбивает с него спесь, — сказал Сириус.

— За что?

Есть за что, — вновь послышалась улыбка в его голосе.

В голове моей повис огромный знак вопроса, но продолжать диалог на эту тему больше не хотелось.

Мы летели так высоко, что не видно было земель. Туманные облака закрывали обзор, как вуаль лицо невесты. Созерцание бескрайних просторов, навевало сонливость. Сдерживая зевоту, старалась не закрывать глаза, но усталость упрямо приглашала в свои объятия.

Засыпай, — ласково прозвучал голос Сириуса.

— А как же? — хотела спросить его про внимание в пути, но он меня опередил.

Спи. Я знаю куда лететь. Ты человек, в первую очередь, не забывай об этом. Доверься мне, — сказал Сириус, и я решила, что сон мне совсем не помешает. Обняла его покрепче, а он в ответ распушил крылья ещё сильнее, укрывая меня от ветра. Невероятный конь.

* * *

— Спящая красавица, — сказал Январь, глядя на мирно сопящую Аделину на шее Сириуса.

Медные завитки прядей её волос, рассыпались густым каскадом по белоснежному оперению лебера. Они, как дуэт огня и льда, даже не смотря на всю несочитаемость стихий, выглядели завораживающе.

— Не буди её, — сказал Ноябрь брату, который слишком близко подошёл к спящей девушке.

— Я и не собирался, — ответил Январь, спрятав руки за спину.

— Но, соглашусь с тобой, она прекрасна. Никогда не мог подумать, что светоч может быть таким красивым, — сказал Ноябрь.

— Да, — выдохнул Январь. — И это стало проблемой.

— Но не для нас, — добавил Ноябрь, внимательно посмотрев на брата, который изогнул густую белоснежную бровь на эту фразу.

— Она должна быть сильной, а любовь может помешать выполнить предназначение, — констатировал Январь.

— Думаешь, что Октябрь не успокоится?

— Не знаю. Он больше нас это понимает и борется с притяжением. Мы должны помнить, зачем мы здесь. Зачем мы ей, — Январь сделал акцент на последней фразе.

Братья стояли в задумчивости посреди поляны окружённой густым лесом. Их оставили следить за уставшими леберами и спящим светочем, пока остальные ушли на разведку и поиски пищи.

— А что насчёт Июля? Уверен, от него нам ещё предстоит получить сюрпризы, — с сомнением сказал Ноябрь.

— Вот и узнаем, — не сводя взгляда со спящей девушки, задумчиво сказал Январь.

— Дырку протрешь, — раздался голос Июля, и братья от неожиданности развернулись к нему.

— Ты чего орёшь? — опешил Ноябрь, громким шепотом.

— Что вы тут столпились? — сдвинув брови, спросил Июль, бросив на землю сумку с добычей.

— Мы просто стоим, чего привязался? — ответил Ноябрь.

— Стоять можно и тут, и там, а вы окружили её, — начал заводиться Июль.

— Остынь, брат. Ты слишком много на себя берешь. Ты видишь то, чего нет, — Январь взял его за плечо, но Июль встряхнул его руку и сев на землю, начал готовить ужин. Он сотворил пламя и разжёг костер.

— Думаете, я ничего не вижу? — процедил Июль, засыпая в походный котелок крупу, заливая её родниковой водой.

— О чём это ты? — практически в один голос спросили братья, а Июль лишь усмехнулся в ответ, покачав головой.

— Она, кажется, просыпается, — сказал Ноябрь.

Очнувшись, Аделина огляделась по сторонам. Завидев братьев-месяцев, улыбнулась, и тихонько слезла с лебера, который тоже спал. Все кони отдыхали. Выглядело это так, будто поляна усыпана огромными белоснежными кувшинками.

— Привет, ребята. Долго я спала? — разминая затёкшие плечи, спросила Лина, принюхиваясь к аромату доносящегося из котелка.

— Достаточно, чтобы мы успели долететь и прочесать лес, — ответил Январь.

— Голодна? — спросил Июль.

— Очень, — ощутив, как заурчало в животе, ответила Лина.

Июль, с довольным видом, сотворил пиалу в виде цветка и насыпал в неё ароматную кашу, сдобрив мёдом и ягодами.

— Угощайся, — он передал ей блюдо в руки.