Избранная поэзия

Несколько стихотворений Гизеллы Лахман были напечатаны в этом году в «Р. Ж.». И вызвали живой отклик среди читателей своими темами, новизной художественных восприятий и разнообразием стихосложения. <…>

В творчестве поэтесс «Кружка русских поэтов в Америке» слышится когда обще-женское, когда обще-человеческое, когда прекрасное «ахматовское», когда американское, вихрем охватившее их воображение[12].

В первом сборнике Лахман «Пленные слова», изданном кружком русских поэтов в Америке, современники сразу оценили редкую поэтическую интонацию. В частном отзыве поэт В. Ильяшенко противопоставил чистый русский язык и неангажированность автора сиюминутной проблематикой стилю и темам корифеев новой советской классики:

…этим сборником… было еще раз доказано, что никакой необходимости в искажении [русского языка] «маяковщиной» не было; по оригинальности образов и психологическому содержанию сборника, что составляет главную суть поэзии, является ли ее орудием русский, итальянский, франц<узский> или иной язык… Подлинная поэзия — общечеловечна. В этом смысле сборник счастливо избежал (насколько это вообще возможно) ограничительного «штампа» времени и места или, иными словами, его суть, как всякая подлинная лирика (Данта или Верлена, Гафиза или Фета, и т. д., и т. д.) должна быть доступна каждому, восприимчивому к поэзии, будь то русский, англичанин и пр.[13]

Ахматовское обаяние поэтики Лахман было замечено и в другом комментарии: «Ваша сжатость и четкость стиха с такой большой подкупающей простотой мысли и чувства буквально покорили меня, пожалуй с таким же наслаждением я читала Ахматову»[14]. Прямых посвящений Ахматовой Лахман избегала, но в качестве эпиграфа к одному из стихотворений сборника взяла строку Гумилева «Муза дальних странствий обнимала…»[15]. Стихотворение, написанное в Нью-Йорке, датировано 1949 годом:

За неделей тихо тянется неделя
И, быть может, годы мирно здесь пройдут.
В комнате безличной, в комнате отеля
Я создать стараюсь свой былой уют.

Разложила книги, вынула портреты

И накрыла пледом старенький сундук
С новою надеждой, с песней недопетой
О конце скитаний, о конце разлук.

Равнодушны стены, но смеются вещи,

Вылез из-под пледа красочный ярлык.
Музы Дальних Странствий слышу голос вещий…
У вещей лукавых свой живой язык.[16]

Ностальгия по прошлому и утраченной родине доминировали в первом сборнике Лахман. Родион Березов, эмигрантский поэт и прозаик, так охарактеризовал ее дебют:

Есть книги, от которых нельзя оторваться: возьмешь в руки и отложишь только по прочтении последней строки. К таким удивительным, чарующим книгам надо причислить и «Пленные слова» Гизеллы Лахман. Это — книга стихов. На 80-ти страницах одно стихотворение лучше другого. Каковы главные темы творчества этой поэтессы Божией милостью? Любовь матери, жены и друга, любовь к далекой родине, которая вечно живет в душе и забыть которую нельзя ни при каких обстоятельствах[17].