Избранная волками

И только сейчас Лиза поняла, что волков, на самом деле, не так уж и много. Отчего-то ей казалось, что деревня оборотней – огромная и стая в ней проживает многочисленная, но сейчас, когда первоначальный страх схлынул, она увидела: стая едва достигает тридцати голов.

Но это наблюдение только колыхнулось на краю сознания, и даже не развилось в полноценную мысль. Куда больше ее заботило то, что должно было произойти дальше.

Сокол остановился посередине поляны и бросил в усеянный волчьими следами снег свою короткую лисью шубу.

- Братья и сестры! – разнесся по лесу его зычный голос. – Сегодня ночью, перед вами и луной я сделаю эту девушку женщиной, а после – волчицей. Вы станете свидетелями тому, насколько силен и могуч ваш альфа, а я разделю с вами свою личную радость. Я ждал этого так долго, сколько не каждый готов ждать. Но наконец эта ночь пришла! Возликуем же вместе!

Он поднял вверх подбородок и завыл, и ему тут же начали вторить все, кто присутствовал на поляне. Лиза чуть не упала в снег от накатившего ужаса и окинула поляну молящими глазами, надеясь, что сможет увидеть хоть какую-то поддержку.

Но взгляду не за что было зацепиться: кругом царила чернота.

Сокол повернулся к ней лицом и ухмыльнулся. Глаза горели страшным, лихорадочным огнем.

- Раздевайся! – коротко приказал он и его резкое слово было похоже на кашляющий лай собаки в морозную ночь.

Лиза ухватилась за ворот платья, будто боясь, что он может сорвать его с нее, резко разорвав когтями ткань. Неосознанно сделала шаг назад. Еще один. Сзади предупреждающе зарычали и она остановилась. Встала как вкопанная.

Сокол сделал шаг к ней навстречу и протянул руку вперед. Девушка почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Но этот волчий ген, самая маленькая часть хромосом, что досталась от матери-волчицы, не дал ей возможности, не поддержал в слабости упасть в обморок, чтобы отстраниться от ужасов ночи, как бы сильно ей этого ни хотелось.

Расширенными от ужаса глазами она смотрела вперед, размазывая свободной рукой по щекам слезы, что катились и не могли остановиться. Ей самой до одури хотелось завыть от ужаса и страха в полный голос, но все, на что была способна Лиза сейчас, это смотреть, как наливаются звериной желтизной нездоровые глаза человека, который был ей отцом.

- Я ждал этого двадцать три года, - срывающимся шепотом говорил он ей, и Лиза видела, как его рука задрожала, а в глазах начал разгораться неприятный огонь. – В ту самую минуту, когда ты родилась, я понял, что свечение истинной пары принадлежит тебе. И ждал, ждал, ждал, сгорая. Может быть, к лучшему, что ты сбежала, я бы сделал тебя волчицей раньше. – Он захохотал каркающим рваным смехом. – Гораааздо раньше.

Лиза вздрогнула. Тогда, в детстве, Яков спас ей жизнь. Но сейчас ей не поможет ничего.

Ни-че-го.

Если бы она знала хоть одну молитву, то прямо сейчас прочитала ее непослушными губами, но в голове разлилась пустота. Девушка мысленно прощалась с жизнью, чувствуя себя точно также, как ведомый на казнь человек. Если не хуже.

Она опустила голову, будто принимая судьбу. Вздох замер на губах.

И вдруг откуда-то донеслось:

- Пожаааар, горииим!

44

Тим выжимал из автомобиля все, на что тот был способен. Наконец, машина уперлась в огромный сугроб и практически ввинтилась в снег. Из-под колес повалили снежные хлопья, в салоне запахло жженой резиной - верный признак перегрева двигателя. Тимофей чертыхнулся и открыл дверь. Практически вывалился в лесную тишь.

Фары дальнего света освещали пространство желтым светом: нетронутые человеческими и звериными следами сугробы, черные голые деревья, только следы от шин авто Каплунова виднелись позади машины.

Он резко дернул за ворот водолазки, стянул ее и бросил на переднее сиденье, за нею последовала остальная одежда. Тело не чувствовало холод, оно медленно покрывалось щетиной, которая уже через минуту стала настоящей, густой, практически черной шерстью с густым подшерстком.

Волк сверкнул желтыми глазами и повел носом сначала в одну сторону, потом в другую. Лес сразу переменился для оборотня, раскрыл свои карты: вот там пролегла заячья тропа. Чуть левее прошел лось, а позади машины проскочила осторожная лиса. Ее охоту на лесного зверька потревожил своим прибытием Тимофей.

Нужного запаха волк не обнаружил, но куда ему идти, он знал точно: инстинкт и память вели его из деревни много лет назад, а значит, должны были привести обратно. Зверь глянул на автомобиль, повел носом и захлопнул лапой дверь, чтобы никто не проник внутрь. Фары тут же погасли и машина, еще пару минут казавшаяся живой, тут же встала черным гробом под серой тенью раскидистого дерева.

Волк потрусил вперед, уверенно и быстро – времени на раскачку и осторожность у него уже не оставалось. Зная Сокола, он подозревал, что тот быстро расправится со своими врагами.

Огромные лапы уверенно скользили по снегу, оставляя за собой быстро твердеющую вереницу неглубоких следов. Шшур…шшшур…шур…едва слышно ломался наст под весом тяжелой туши. Тимофей ускорил бег.