Избранник

Он приходит в себя от запаха нашатыря и свежепропылесошенных ковров, на горе подушек в квартире-мастерской Ефим Ефимыча. И сознание его немедленно работает ясней, чем когда-либо. "Они же через полчаса приедут сюда. - Его голос не такой беспомощный, как он ожидал. Он может говорить почти нормально. - Им ничего не стоит вычислить, что это одно из немногих мест, где меня можно взять". - "Успокойся, - ровно говорит Ефим Ефимыч. - Зря ты полагал, что мастерская принадлежит мне, Ефиму Ефимычу Солодкину, на самом деле ее законная владелица - Валентина Николаевна Исаева. И об этом в милиции не обязательно должны знать". - "Почему в милиции?" - "Да, дорогой, в милиции. Там уже связали два трупа - сержанта войск КГБ (он в "свободное от работы" - в больнице - время на зоне строжаков сторожил), и этого, как там его, твоего приятеля детства, Сани, кажется, - с твоим исчезновением. И решили: раз третьего трупа не нашли, значит, ты убил. И еще отпечатки пальцев - на топорике. Твои, предположительно, мне знакомый мент рассказывал. Вот такой расклад".

"Как же вы решились, зная все? И как оказались во дворе больницы?" - "А вот этого, друг мой, я тебе не скажу". - "Что же теперь?" - "Откармливать тебя буду. Чтобы ты дальше смог уйти". - "Куда?" - "Езжай в Москву. Там тебя не найдут". - "А если откормите меня - и я от вас досрочно сбегу? Это не входит в ваши планы?" - "В мои планы входит дать тебе выжить - и спасти твои две последние работы. Так вот". - "Значит, спасти ... в бессрочное пользование... Или авторство?.." - "А я был, все-таки, прав, что ты плебей. Обыкновенный разбойник. С топором. С большой дороги. Вот топор и нашелся..." - "Если бы не нашелся, некого было бы спасать..." - "А умные люди до этого не доводят. У них в предках по генеалогической линии топоры не числятся!" "Конечно, нет. Для ношения оных они к себе в родню только палачей приглашают..." - "Ну, ладно. Сейчас кушать будем. И вино у меня есть столетней выдержки. Такое и мертвого на ноги поставит". - "Я хуже, чем мертвый, - мрачно говорит Сергей.

Месяц - срок вполне достаточный, чтобы заочно похоронить пропавшего без вести человека, тем более, если против него выступает самая страшная в мире организация. Чем больше времени проходит со дня его исчезновения, тем более невероятным представляется его появление, и даже лучшие друзья теряют надежду. Поэтому когда незнакомый мальчик стучит в дверь к Валере и передает записку от Сергея, эта записка представляется либо наваждением, либо провокацией. И, все-таки, Валера с Киней немедленно отправляются в указанное место, томимые тоской и нехорошим предчувствием. В необъяснимой спешке, почти не заботясь о том, чтобы не привести за собой "хвост", они продираются сквозь город, сквозь его расстояния, сквозь его транспортные артерии. В конце этой безумной гонки они, наконец-то, приблизились к цели. Когда они спустились в подвал, Сергей был еще жив.

Его лежащее на рваном матрасе, с почти такими же крепкими, как до больницы, бицепсами, тело - такое же огромное, как и раньше, но разум его отсутствует. Он в беспамятстве. При нем они быстро находят маленькую записную книжку, из которой узнают, что произошло в течении прошедшего месяца.

На второй день Ефим Ефимыч принес оригиналы двух последних работ Сергея и потребовал создать копии. За выполнение этой работы он обещал снабдить Сергея паспортом - "практически не фальшивая ксива, а настоящий" - на чужое имя, деньгами и даже машиной. Сергей выполнил это требование. Но ни денег, ни паспорта не получил. В ту же ночь он бежал из мастерской через окно на набережную Мойки, запасся продуктами недели на две и спрятался в одном подвале, который присмотрел еще когда учился на третьем курсе Академии. Было предусмотрено несколько вариантов выживания. Но судьба распорядилась по-иному. Уже на вторые сутки пребывания в подвале у Сергея начался жар, отнялись ноги, стало трудно дышать. Это был то ли рецидив, то ли что-то другое (когда он выполнял копии для Ефима Ефимыча, ему казалось, что краски имеют какой-то очень странный запах), но не все ли равно? На пятый день в подвале появился подросток примерно 13-ти лет, еще один (последний ли?) посвященный в тайну этого помещения. Не было иного выхода, как довериться ему. И Сергей отправил подростка в аптеку и на базар, в последней надежде выкарабкаться. На описании встречи с подростком записи в блокнотике и прерываются. Видимо, последнее, что успел Сергей написать нетвердой рукой, была записка, которую Валера до сих пор держал в потной ладони. Сергей умирал.