Избранники Небес

Слуга ничего не ответил, а сам подумал: «Какой же лицемер. Сам надоумил владыку убить меня, а сейчас ведет себя как невинный агнец».

Путь от дворца к усыпальнице занял несколько часов. На месте назначения путников ожидал строитель склепов — Менкасур и его подмастерья.

Каждый склеп состоял из кладки сорока одного каменного блока (вес одного был в среднем восемнадцать тонн), они герметически закрывали углубление длиной сто футов, вырубленное в камне. В нем была кедровая ладья, разобранная по частям. Тринадцать склепов были зарыты в песках пустыни на южной стороне усыпальницы фараона Хуфу. Именно на стенах этих склепов Финиану предстояло высечь магические цифры виденья властелина. Пока он отдыхал и крепился силами, строители подготовили все необходимое для предстоящих работ. Слугу фараона снабдили инструментами, прикрепили к концам веревок твердую доску и опустили на ней в склеп. Финиан нанес на глинистую поверхность цифры, указал номер склепа, намазал надпись лаком из древесной смолы и дернул за веревку. Несколько коренастых, дюжих ливийцев живо подняли его на поверхность. Рабы заложили каменными плитами проход в первое углубление, и Финиан перешел в очередной склеп. Надписал двенадцать склепов и подошел к последнему. День был на исходе. Желто-красное закатное солнце золотило отполированную вершину пирамиды Хуфу. На южной стороне усыпальницы, на белых облицовочных камнях появилось изображение сокола оптический обман благодаря игре света и тени. Он извещал об окончании дня, для кого-то обыденного, а для кого-то последнего.

Радуга цветов заиграла на безоблачном небосводе. Жара дня спала и вечерняя прохлада принесла облегчение изнеможенным телам рабов.

Сложив руки на груди, Финиан созерцал последний закат в своей жизни. Подул легкий ветерок, принесший знакомый аромат кедрового дерева. Слуга вздохнул, с горечью вспомнив свое детство. Оно было тяжким, но надежда на лучшее будущее всегда теплилась в его сердце. Упорными трудами добивался успехов, завоевал сердце любимой, и тут все кончилось, не успев начаться. Подумав о Калидэе, он вспомнил о последнем даре возлюбленной. Смертельный яд должен был безболезненно убить его. Коротка была его жизнь, но он ни о чем не сожалел.

— Прощаешься с жизнью, жалкая псина?

Финиан не шевельнулся. Он узнал голос своего убийцы.

— Нет, ваше безжалостное величество. Представил на миг день вашего правления — и мне стало больно за народ Кемта.

— Больно? Что за чепуха! — Хафра упорно добивался престола. Несмотря на то, что его старший брат был будущим фараоном, он надеялся свергнуть Джедефру и занять его место. — Я буду великим фараоном, и все здесь будет моим! Все! Я велю построить колоссальную усыпальницу, моя статуя будет превышать все изваяния предшествующих фараонов, и даже Сешеп-инх будет моим! Он будет стражем моей гробницы, будет у моих ног… Весь Кемт будет у ног фараона Хафры! Я буду великим сыном Амона!

— Да-а, великому Хафре тщеславию не придется учиться. Полагаете, народ останется безмолвным, узнав, какой низменной почестью вы наделили Сешеп-инх Атума[22]? Он не будет вашим. У могучего Сешеп-инха другое предназначение!

— Ерунда! Кто посмеет противоречить фараону? Кто осмелится высказать истину сыну Амона?

— Простите, ваше величество! Я забыл, что ваша светлость собирается стать великим, милостивым, всеведущим, но проклятым богами фараоном…

Лицо принца побагровело от злобы.

— Возможно, при вашей жизни люди от страха не смогут высказать истину. Но когда наступит время великому фараону Хафре предстать перед Озирисом[23], тогда уж народ произнесет над ним свой суд и Маат[24] не спасет ваше сердце от Амта[25]. Еще неизвестно, будете ли вы жить на «полях блаженных» и заслужите ли погребение в собственной усыпальнице.

Это предсказание переполнило чашу терпения палача.

— На все воля богов! Но ты не увидишь тот день!

С этими словами Хафра ухватился за рукоять тема[26], вынул из пояса и нанес удар Финиану. Ловкий слуга увернулся от удара, но Фортуна не благоволила к нему. Оступившись об инструменты, он поскользнулся и упал в последний тринадцатый склеп. Пролетев огромное расстояние, приговоренный ударился спиной о кедровые брусья ладьи. Позвоночник хрустнул, и он жалобно застонал. Несмотря на невыносимые боли, Финиан все еще был в сознании и видел происходящее вокруг. На самой вершине у обрыва стояла чья-то фигура. Это был убийца — принц Хафра. Его прямая осанка и надменный взгляд говорили об одержанной над неприятелем победе. К нему подбежали Менкасур и его помощники. Их взволнованные голоса доносились и до глубины рва.

— Так повелевал сын Амона! — прервал их риторику царевич.

Собравшиеся приутихли при этих словах.

— А как же письмена? Ведь этот бедолага не завершил свою работу, — не мог угомониться строитель.

— Да ну их, эти надписи, — отмахнулся принц.

Властелин и не узнает об этом. Не так ли, Менкасур? — Хафра испытующе взглянул на него.

— Да, благородный сын фараона. Повелитель не узнает об этом.

Царевич велел заложить каменной плитой последний склеп.