Избранники Смерти

– Погляди на меня, господин манус. Ну какой из меня собачий вор? – обиделся старик. – Это прыть нужна, а у меня какая прыть? Это не только князь Владислав, любой знает. Мы бродячие, он бродячий. Бесприютная душа завсегда другую почует. Думал я его прогнать, думал, да только мальчонке уж больно нравится. У него, милостью Землицыной, мало в жизни радости – пусть хоть этот лобастый будет, думаю. А вон видишь как: я его хаял, а он нам с Дорофейкой жизнь спас.

Старый сказитель покосился на бородача:

– Он – и вы с господином манусом. Добрые люди. Подай Землица вам благ всяческих. Ведь Дорофейка мой в себя придет – в первую голову собачку начнет кликать. Как я ему скажу, что помер бродяга наш?

– Проходимец, – поправил его Иларий.

– Что?

– Проходимец его зовут, пса вашего. Это племенной гончак, любимец был князя Казимежа из Бялого мяста. Да только Казимеж в земле, а наследник его не жалует собачек. Вот пропажи и не хватились. Ворочусь в Бялое, скажу, что Проха новых хозяев себе нашел.

– Вот спасибо, добрый человек.

Иларий медленно провел ладонями вдоль песьих боков, разгоняя в руках силу. Переплел длинные белые пальцы, а когда обвились вокруг них бледные искорки колдовства, вытолкнул их светящейся струйкой в самую большую рану на боку пса. Края начали медленно стягиваться, сочившаяся из раны кровь потемнела. Иларий с трудом подавил стон – так много сил требовал Проха, сердце пса билось тяжело и быстро, хриплое дыхание вырывалось из приоткрытого рта, но усилиями мануса оно скоро выровнялось, покрытая свежими розовыми шрамами грудная клетка Прохи стала подниматься и опускаться реже. Казалось, он просто спит, утомленный дракой.

Краем глаза Иларий заметил за деревьями какое-то движение. Словно что-то белое мелькнуло. Испугавшись, что к ним вновь подбираются волки, манус вскочил, с ужасом осознавая, что истратил почти все силы на пса, не позаботившись о собственной защите.

Бородач выхватил свой нож. Сказитель, заохав, кинулся к мальчишке, которого оставил в поле лежащим на тулупе бородатого.

Но в чаще никого не было.

– Пуганая ворона куста боится, – усмехнулся старый словник. – Что это ты, батюшка, так скачешь?

– Ладно, забирай собаку, – не обращая внимания на язвительного старика, обратился Иларий к чернобородому. Тот нагнулся, чтоб взять на руки крепко спящего колдовским исцеляющим сном пса.

– Иди-ка, батюшка, будь добр, приготовь место на возу для мальчонки и этого героя. Да чтоб и вы с болтуном поместились и до Черны не растрясли себя. – Хоть на словах это была просьба, а говорил возчик совсем не как слуга.

Словник не стал возражать, засопел и поспешил через поле в сторону воза, волоча за уздцы лошадок. За ним, неловко ковыляя, поспешил с мальцом на руках старик-сказитель, да только быстро выдохся, повалился на колени, опустил мальчика на грязный снег.

Бородач следил за ними и не приметил, как Иларий тихо развязал пояс, а потом быстрым движением накинул пояс на шею противнику, рванул на себя и, когда тот захрипел, не в силах дотянуться до голенища, где прятал нож, шепнул в самое ухо:

– А теперь ты отвечай, добрый… человек, где ты в последний раз видел хозяйку этой собаки? Откуда ты знаешь травницу Агнешку?

– Агх… нешх… ку?.. Агх…

Иларий ослабил хватку. Противник согнулся над собачьим телом, пытаясь отдышаться.

– Ханна.

Сперва Иларию показалось, он пытается откашляться.

– Ханна ее звали, – повторил бородатый. – Стряпухой была при артели одной.

– Где?

– Недалеко от Черны. Пусти… Все скажу.

Иларий выпустил край пояса, вынул из сапога противника нож и после этого позволил бородачу подняться на ноги.

– Ну, договаривай. Какая артель?

– Да неважно, какая. Ушла она под самую зиму. Травница и правда сильная. Сказалась мне… Вечоркинской ведьмой. Мол, ищет ее Чернец Владислав, вот и ходит лесами от беды. Прибилась к лесным. Человека опоила и обокрала. Вот и выгнали ее. Едва не убили. Только когда гнали, собаки уж при ней не было. Лютая баба.

– Да что ты мелешь? Баба. Девчонка совсем. – Никак не мог Иларий представить, как могла оказаться Агнешка в чернской артели.

– Да об одной ли женщине мы с тобой говорим, манус? – не выдержал бородатый. – Наша уж никак не девчонка, хоть и не старая, но сразу видно, много выстрадала, сильно жизнь ее била. Может, и не твоя это лекарка? Мало ли к кому пес мог прибиться?

– Волосы у нее каковы?

– Да ветер знает. Она все платком укрывала, – отмахнулся возчик, верно, решив, что не может Ханна быть той девчонкой, что вылечила мануса. – Не та, знать.

– Может, и не та, – согласился Иларий. – Благослови вас Землица. Зла не держи. Много месяцев я ее ищу. Думал…

– Да что я, не понимаю? – легко пошел на мировую бородач. – И я б искал. Жаль, не Ханна.

Бородач поднял Проху на руки, развернулся и пошел в сторону сидящего на снегу сказителя.

– А Ханну эту ты хоть знаешь, где искать? – крикнул ему вслед Иларий.

– Да перед зимой утекла, где ж ее теперь сыщешь. Если умная, схоронилась хорошо.

Глава 33