Избранники Смерти

Наталка разревелась, едва вдохнув, осела мешком на пол. Обхватив руками себя за плечи, завыла, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Да какие деньги… Славко… Да разве стоят эти монеты жизни человеческой!..

– А чего стоят? Выкупил ли я этими деньгами у тебя твою, – Славко усмехнулся, – загубленную молодость?

– Да лучше б я никогда тебя не видала! Ноги б моей не было в этом твоем проклятом доме!

Славко смотрел, как та, что когда-то казалась ему краше солнца, сидит на полу, размазывая слезы по широкому лицу, и не понимал, как мог он любить ее.

– Не было б ноги в этом доме? – спросил он грозно. – Что ж, желание жены для мужа закон. Поднимайся, Наталка, провожу за ворота. И не смей возвращаться. А то… тотчас узнает князь Владислав, куда уходили его деньги, что он так щедро посылал пострадавшему на его службе манусу Бориславу Мировидовичу.

– Мое здесь все, – всхлипнула зло Наталка.

– Твое, твое, кто ж спорит. Забирай все, что унесешь. Можешь подводы пригнать. Да только чтоб к закату не было тебя в доме. Новые жильцы приедут.

– Что, полюбовницу себе взял? При живой жене?

– Дура-баба, – процедил сквозь зубы Славко. – Думаешь, после тебя стану я бабам верить?..

Отчего-то вспомнились ясные глаза девчонки из Бялого, Ядзи. Давно не видел ее Славко. Может, пожелай она, и привел бы в дом. Верно, не стала бы она пенять ему за бессильные изуродованные руки. Сочувствие имела к таким, как он – узнать бы, откуда. Словно и не пугали ее шрамы от радуги. Иные увидят – что мужики, что бабы – и тотчас прочь торопятся, на самый дальний край воза пересаживаются. Словно радугой заразиться можно, как чесоткой. А он еще обидел ее, вечоркинской ведьмой назвал…

Глава 42

Да разве может она быть вечоркинской ведьмой? Хоть плашмя положи на Росский хребет поперек Синей гряды, ни искорки не выдавишь, хоть бы завывала она трое суток кряду. Даже если и Бяла, если верить легендам, нет у Бялы такой мощи. Бяла чужой силой повелевает, своей не имея. У девчонки в крови магии нет вовсе.

Уж если нет ни капли силы в ком, это Владислав тотчас чувствовал. Но Болюсь не унимался, тыкал пальцем в девчонку, что так и осталась лежать на земляном полу под последней ступенькой лестницы.

– Она это, она! Ведьма! Вечоркинская! Ее я в лесу в доме видел. О ней рассказывал!

Девушка не шевелилась. Казалось, не дышала даже. На руках слабо кровоточило несколько ссадин – оступилась она так неловко, что Владислав не сумел ее поймать, а сидевшие внизу, в подвале, и подавно.

Черный платок с головы девушки слетел. Рыжеватые волосы рассыпались по полу. В мерцающем свете магических светильников они казались потеками расплавленного червонного золота.

Владислав нагнулся, нежно коснулся этих светящихся волос, а потом резким движением намотал несколько прядей на кулак и потянул вверх.

– Хватит валяться, словница Ханна, настудишься. Помрешь еще. Бяла – птица редкая, не всякое столетие рождается, а нам видишь, как повезло. Отчего-то привел тебя ко мне высший маг Мечислав.

Девушка открыла глаза, со стоном поднялась, пытаясь отцепить пальцы князя от своих волос. Глянула со злым отчаянием.

– Ты, значит, ведьма из Вечорок? Радугу открывать умеешь?

– Сам знаешь, что не в человеческих это силах – топью властвовать. – Девушка попыталась отступить в сторону уходящих наверх ступеней, но за спиной у нее бесшумно вырос Игор. Великан втянул носом запах загнанной травницы, из-под бледной завесы волос послышалось довольное хмыканье.

– Она это, Владек. Там, где у камня ворожею изломало, она от нас пряталась. Запах ее страха я запомнил крепко.

– Умеешь прятаться, а, Ханна? – Влад сжал в кулаке волосы девушки, она вскрикнула, дернулась. – Всю зиму под самым носом у меня хоронилась. Чудо Землицыно, Бяла. А я и не ведал…

– Люди добры и приветливы, вот и научилась прятаться, – пробормотала девушка.

– Откуда знаешь, что я лекарство от топи ищу? Он тебе сказал, высший маг Мечислав? Ну!

– Не знаю я никакого мага! Что затвердил, Землицей клянусь, не знаю! Ты сам мне сказал! – вскрикнула девушка. Едва выпустил Владислав ее волосы – отскочила в сторону, забежала за длинный стол, на котором виднелись темные потеки – следы работы с прежними жертвами топи. Поняв, чем испачкан стол, принялась тереть руки о подол.

– Это ж когда мы с тобой успели о топи потолковать?

Девушка на мгновение задумалась – признаться ли. Знать, по взгляду князя прочла: выбьет он из нее правду, вытянет.

– Ты мне сказывал, когда вместе с тобой по башням на лошадках ехали.

В глазах Владислава сверкнул интерес, он задумался, припоминая.

– Манус-то бывший жив, Ханна? Тот, чью личину ты украла, чтобы меня вокруг пальца обвести.

– Жив, – виновато опустила глаза девушка. – Едва не пришиб… Вечоркинскую ведьму.

Князь улыбнулся одними глазами.

– Жаль.

– Что не пришиб? – бросила с вызовом травница.

– Что не у него, а у тебя я прощенья просил за его раны. Да будет судьба, еще увидимся и переговорим. И как же ты утекла, ведьма?

– Пожалел.