Избранники Тёмных сил

Все, хватит жестоких шуток, решил я про себя. Этим проделкам пора бы положить конец. Больше я не позволю ни одному невидимому нахалу исцарапать себя, обвешаюсь крестиками, образками и ладанками так, что ни один дух не посмеет ко мне даже приблизиться. Вначале мысль показалась мне гениальной, трудно ли отогнать демонов с помощью креста, но уже в следующий миг я спохватился, а смогу ли теперь я сам, начинающий колдун, терпеть близость святыни? А вдруг я не смогу больше ни разу в своей жизни переступить порог святого места, вдруг крошечный позолоченный по краям образок, который часто в качестве украшения носит на шее Лючия, нещадно обожжет мне пальцы, если я попытаюсь прикоснуться к нему.

Хотелось бы расспросить Жервеза о том, что конкретно он знает о склепе и о красавице, и об израненных телах. Может, он даже слышал о трупах, разодранных волками, возле той самой лесной усыпальницы. Однако, лучше всего было не приставать к нему с расспросами, а то еще дам ему повод для новых подозрений. Жервез и так меня не жаловал. Сейчас его губы были плотно сжаты, но я слышал взволнованный голос его мыслей. Он ругал себя за то, что слишком долго и неосмотрительно изливал душу перед тем, на кого было бы лучше накинуться с кулаками и, как следует, отдубасить во избежание новых неприятностей. Я бы сам был не прочь подраться с нахалом, но жалел тщетных усилий, мне ведь еще предстояла битва со сверхъестественным созданием, так и надо, как следует, отдохнуть перед схваткой. К тому же, если я накинусь на Жервеза, то вполне возможно мои незримые спутники решат помочь и хорошенько его изранить, может, даже защипать до смерти. Мне не хотелось объяснять, что убил его или покалечил вовсе не я, а те, кто уже убежали. Сейчас меня интересовала вовсе не драка, а то, что творится в голове у Жервеза. Я попытался заглянуть глубже, выделить из сотен мыслей и воспоминаний собеседника только те, которые относятся к склепу, но это у меня не слишком хорошо получилось. Я увидел только зимний лес, волков, снег, окропленный кровью, и поспешно убегающего от погони ребенка. Этим ребенком был Жервез.

Интересно, почему читать мысли Жервеза мне становится все труднее и труднее. Ведь думы других я угадываю, как по раскрытой книге, а Жервез либо сам пытается утаить от меня и от всех окружающих то, о чем думает, либо в его присутствии я становлюсь слишком агрессивным и злым, отвлекаюсь на все подряд, в том числе и на пререкания, и не могу сконцентрироваться на прочтении нужных мне сведений.

— Шел бы ты лучше работать, — посоветовал Жервез. — Давай, двигайся к сцене, скоро твой выход. Ты сам связался с трудолюбивыми людьми, так и пеняй на себя, здесь нет таких изнеженных бездельников, которые вызывают врача при первых признаках мигрени.

— Сейчас иду, — я с трудом оторвался от стены и понял, что могу стоять на ногах без опоры, хоть и не слишком твердо, такой, наверное, матрос, привыкший к качке, после долгого плавания ощущает землю под ногами, нетвердой и ненадежной.

— А ты никогда не указывай мне, что делать, — предупредил я Жервеза, постаравшись придать голосу строгость.

— Что случилось? — впорхнувшая за кулисы Лючия была легкой, радостной и крайне довольной собой. Она и представить себе не могла, как это мы можем ссориться или злиться, когда дела идут так хорошо, не только есть крыша над головой, заработок и еда, но и публика нами довольна. Вот уж кому никогда не являлись призраки, так это ей. Даже если б какой-то монстр забрался в зрительный зал, чтобы посмотреть на ее выступление, она бы ничуть не испугалась, наоборот, послала бы поклоннику воздушный поцелуй, решив, что жуткая наружность это вовсе не средство ее запугать, а всего лишь карнавальная маска.

— Нашему титулованному дружку почудилось, что сюда пришел кто-то из его старых знакомых, и от переизбытка чувств он чуть не упал в обморок, — на свой лад дал объяснения Жервез. — Я делал все возможное, чтобы привести его в чувство, но слов благодарности так и не дождался.

— Я хотел отблагодарить его монетой, но Жервез моралист, он считает, что деньги, к тому же дарованные вельможей, не могут принести счастья. Вот мы и повздорили слегка, ведь наши мнения на этот счет очень сильно расходятся, — я замял ситуацию, как мог.

Лючия из объяснений мало что поняла, только кивнула в ответ и скорее понеслась в гримерную, легкая, как стрекоза или бабочка. Ссора с Жервезом, хоть и была неприятной, но вернула мне ощущение того, что я жив и нахожусь среди таких же живых людей, как я сам. Разве мертвец смог бы утащить меня из общества живых?