Избранники времени. Обреченные на подвиг

Обескураживающие потери в те дни понесли и многие другие полки и не только в первом боевом полете. Немало частей и соединений – кто больше, кто меньше – таяло буквально на глазах, до конца утрачивая свою боевую способность. Одним из первых стал окончательно выдыхаться 212-й полк: через неделю после начала войны из 72 самолетов в строю оставалось всего 14.

Сталин вызвал к себе Голованова и приказал переключить остатки полка на разведку. Но и эта задача не придала разведчикам должной боевой устойчивости. Вскоре и они поредели и рассосались по другим полкам. Голованов же 16 августа 1941 года был назначен командиром 81-й дальнебомбардировочной дивизии.

Михаил Васильевич бомбит Берлин

Обстоятельству нового назначения предшествовали весьма драматические события, постигшие эту дивизию в первом боевом полете.

В конце июля, на завершающем этапе формирования, ее командиром был назначен, получив при этом звание комбрига (равное по нынешней градации званию генерал-майора), известный полярный летчик, в сущности, рядовой гражданский пилот, Герой Советского Союза Михаил Васильевич Водопьянов, а 8 августа Сталин лично поставил ему первую боевую задачу – в ночь с 9 на 10 августа нанести удар по Берлину. На другой день дивизия новейших четырехмоторных бомбардировщиков ТБ-7 (позже переименованных в Пе-8) и двухмоторных Ер-2 сосредоточилась на исходном аэродроме Пушкин, под Ленинградом.

Это только так пишется – «дивизия сосредоточилась». А наяву к аэродрому Пушкин дошла только часть ее. Другая же, немалая, из-за отказов моторов вернулась с пути на базовые аэродромы. Да еще кое-кого, не имея понятия, что это за незнакомые самолеты, подстрелила при заходе на посадку ленинградская ПВО.

К вечеру 10 августа собранная группировка взяла курс на Берлин.

Задача хранилась в глубокой тайне, и ПВО наших войск не была предупреждена о предстоящем пролете водопьяновских бомбардировщиков вдоль Финского залива. Привычка к тотальному засекречиванию всего и вся, да и неопытность некоторых штабных начальников, тоже выходцев из Гражданского воздушного флота, обошлись дивизии крайне дорого – только несколько кораблей добрались до Берлина, среди которых, хоть и с одним отказавшим мотором, был флагманский, Водопьянова. Остальные были сбиты или повреждены советской береговой и корабельной зенитной артиллерией и нашими же истребителями. Немало оказалось и тех, кто не смог дотянуть до целей из-за многочисленных отказов техники, особенно моторов.

Удар по Берлину выглядел неброско – к району целей добрались всего лишь 6 кораблей – 3 ТБ-7 и 3 Ер-2, но и домой возвратились не все. На обратном пути корабль Водопьянова из-за штурманской небрежности неожиданно напоролся на Кенигсберг и, попав под мощный зенитный обстрел, получил несколько опасных пробоин. Из топливных баков потек бензин. Стало ясно: до линии фронта не дотянуть. Когда моторы остановились – под самолетом была Эстония. Машину, попросив не мешать ему, на низкорослый лес, среди болот и кочек, не выпуская шасси, посадил Водопьянов. Экипаж был цел, но еще не спасен – тут уже орудовали немцы.

Быть бы беде, да в экипаже вторым пилотом был Эндель Карлович Пусэп – эстонец, уроженец Сибири, никогда прежде в Эстонии не бывавший, но прекрасно владевший языком предков.

Ему-то и удалось, найдя поддержку и помощь у местных жителей, вывести экипаж к советским войскам.

Сталин сразу же после возвращения скитальцев на свой аэродром вызвал к себе Водопьянова. Михаил Васильевич, надо думать, уже понимал, чем может кончиться для него этот грозный вызов. Но когда Сталин просто сказал ему, что боевой вылет прошел плохо и ему лучше не браться за командование дивизией, он от радости чуть не упал на колени:

– Да, товарищ Сталин, я летчик, мне летать надо, а командовать – это не мое дело.

Водопьянов остался в дивизии и в генеральском чине некоторое время летал на боевые задания как рядовой командир корабля. А потом и вовсе ушел военпредом на завод, где строили ТБ-7. И тем был счастлив.

Дивизию же Сталин передал полковнику Голованову. А еще через полгода, в обстоятельствах, о которых уже шла речь, генерал Голованов возглавил АДД. Командовавший до той поры Дальнебомбардировочной авиацией генерал Леонид Антонович Горбацевич, чем-то не приглянувшийся Сталину, получил от него другое крупное назначение и в конце июля 1942 года под немецкой бомбежкой Мичуринского аэродрома погиб.

Возрождение

Голованов дал о себе знать не мелкими уколами и разного рода указаниями насчет наведения порядка и своевременных докладов, с чего обычно, даже на войне, начинали вступающие на более высокие посты новые назначенцы. Тут все пошло по-крупному, с нарастанием: боевые действия дальних бомбардировщиков постепенно были переведены на ночное время и приняли характер сосредоточенных ударов полковыми группами, а то и силами нескольких полков по наиболее важным объектам противника. Со временем определились оперативные формы применения и более крупных сил.