Избранница Дикой Охоты (СИ)

И она ушла, оставив меня в растерянности: сколько из нашего разговора Циса слышала и что посчитала непозволительным? Дверь захлопнулась, и вымученная улыбка сползла с моего лица. Достав из-под кровати сумку, я вытащила два пузырька с зельями. Прозрачную склянку, помедлив, убрала обратно — похоже, она мне никогда не понадобится. Ту же, в которой плескалась тьма, поставила на стол перед собой. Сколько времени купит мне эта бутылочка: пару недель, может быть месяц? А потом? К горлу подступила тошнота от одной мысли о прикосновениях Хейдрека. И везде тупик, куда ни посмотри. Ох, Веледа, где же это твоё «почувствуешь момент»? Остались считанные часы — а потом Призыв отойдёт к повелителю. Что же мне делать?

Я забралась с ногами в кресло, уставившись пустым взглядом на горы за окном. В стекле отражался огонёк догоравшей одинокой свечи. Воск стекал по подсвечнику, застывая белыми слезами, пламя неровно трепетало, пока совсем не погасло, оставив меня в темноте неизвестности.

***

Весь следующий день прошёл в нервотрёпке сборов. Только несколько часов я провела в ванных комнатах в глубине замка. Умелые руки служанок распарили моё уставшее тело в бане, взбодрили его массажем, затем сделали обёртывания разных видов. Моя кожа никогда раньше не была такой бархатистой, зубы идеально вычищенными, а локоны цвета тёмного пепла не лежали столь пышной волной.

Корсет подчёркивал изгибы тела, оставив чуточку места для взволнованного дыхания. Белое платье, украшенное серебряной вышивкой и кружевами, обнимало за плечи, как самый нежный любовник. Бриллиант, размером с перепелиное яйцо, лежал в ложбинке между грудей, своим блеском затмевая всё вокруг. Серебряные браслеты широкими кандалами обхватили запястья.

Я смотрела в зеркало, не видя в отражении себя. Весь мой облик говорил о невинности — и одновременно кричал о вожделении. Лишь мёртвый взгляд серых глаз не удалось исправить портнихам и камеристкам.

Когда солнце стало медленно уползать за вершины гор, я начала спускаться вниз, туда, где в холле замка меня ждала судьба. Подол платья путался в ногах, корсет всё равно не давал полноценно вдохнуть, я медлила на каждом витке лестницы, пытаясь оттянуть неизбежное. Там, у её подножия меня ждал Рейнар, чтобы отвести к чужому мужчине, который станет моим мужем, заберёт мой дар, будет обладать моим телом. В эти последние минуты свободы нелепо скрывать: я хотела совсем другого. Бессмысленная страсть, глупая влюблённость — нельзя было поддаваться этим чувствам, нельзя было даже на миг воображать, что это больше, чем пустые мечты.

Усилием воли я сдержала подступающие слёзы. Не позволю Хейдреку снова увидеть мою слабость! Этой сделкой я купила много жизней — и Рейнара в том числе. Мы пробовали сбежать, но ничего не вышло, и теперь осталось пройти через последнее испытание с высоко поднятой головой.

Когда я спустилась в широкий холл, то первым увидела его. Мы встретились взглядами. Люди вокруг исчезли, растворились чёрными пятнами на фоне серого камня. Никого не осталось — только мы двое. Но время помчалось вперёд слишком быстро. Вот мы в разных концах холла, а вот Рейнар уже взял меня под руку. От его пальцев, сжавших мою ладонь, по коже пронеслись искры.

«Пожалуйста, не делай этого!» — последняя мольба так и не сорвалась с губ.

«Я не могу без тебя…» — последнее признание застряло в горле.

Рейнар попытался подбодрить меня улыбкой, от которой задрожали коленки, а во рту пересохло. Если бы я только могла прильнуть к его груди, ощутить жар его тела, мягкость поцелуя, нежность прикосновений! Но вокруг уже толпились люди, подталкивая нас вперёд, стража распахнула двери, заиграли музыканты. Унна радостно замахала мне ладошкой, рассыпав часть лепестков из корзинки. Ощущая себя идущей на казнь, я оторвала взгляд от Рейнара. Хейдрек знал, как наказать меня за непослушание. Хуже того: он знал, как мною управлять.

Под торжественную музыку мы двинулись к дальнему краю залы. Счастливая Унна шла впереди, бросая под ноги лепестки белых роз. Наряженные люди приветствовали меня криками, аплодисментами, поздравлениями. Их было так много по обе стороны от белоснежной ковровой дорожки, а шум всё нарастал, что я почувствовала накатывающую дурноту. Лица вокруг сливались в единое аляпистое пятно, в духоте переполненной залы не осталось места для свежего воздуха. Мой обморок наверняка бы отсрочил церемонию, но с Хейдрека станется прилюдно надавать пощёчин и поставить рядом. Я ногтями впилась в ладонь Рейнара, заставив себя часто дышать.