Избранница грозы

Однажды в гостиницу вселилась семья с маленьким ребенком. Крошечная девочка с забавным куцым хвостиком осторожно вышагивала по мягкому ковру и смеялась. Родители не захотели выходить на время уборки, и, протирая зеркало в ванной, я могла видеть, как девочка учится ходить, как жадно наблюдают за ней родители, запечатлевая в памяти первые шаги.

Сейчас я напоминала себе ту девочку. Прошлась по залу, привыкая к крыльям. Они были совсем не невесомые, очень хорошо ощущались, будто и впрямь стали частью меня. Ходить с дополнительным грузом на спине оказалось непросто. Но стоило только расправить крылья, как неведомая сила буквально потянула меня вверх.

Все же они во многом управлялись магией. Которая еще была мне неподвластна.

Ходить быстро надоело, и я решилась на освоение девайса. Только оглянулась на Кеймана, чтобы убедиться, что позор он не увидит. Или магистр и впрямь читал жутко интересную книгу, или делал вид.

Тогда я разбежалась и подпрыгнула. Зажмурилась в ожидании удара об пол, но в последний момент успела взмахнуть крыльями и с визгом рванула вверх и вперед.

Боги, я как будто напилась и решила полетать! Меня мотало то вправо, то влево, управлять дополнительными конечностями оказалось непросто – я постоянно про них забывала. А когда вспоминала, начинала судорожно махать крыльями и поднималась еще выше, к самому куполу.

– Макушкой не ударься, – крикнул снизу Кейман.

Я вдруг увидела перед собой небольшую жердочку, похожую на трамплин из бассейна, и с облегчением забралась на нее, чтобы перевести дух. Смотреть с огромной высоты вниз было страшновато, так что я смотрела вверх – на грозовые тучи, стекающиеся к замку.

– А слезать как будешь? – спросил Кейман.

Я не удержалась и показала ему язык в надежде, что с такого расстояния он не заметит.

Напрасно.

Мало кого не пугает высота. Наверное, где-то существует человек, способный бесстрастно взирать вниз, стоя на смотровой площадке какого-нибудь небоскреба. Или идти по хлипкому веревочному мостику над пропастью в горах. Но я таких не встречала и уж точно к таковым не относилась.

Хотя больше, чем высота, меня пугали мысли. Вкрадчивый шепот, на грани безумия, подталкивающий сделать шаг. Навязчивые мысли о том, каково это – несколько секунд ощущать свободное падение.

Я думала, со мной что-то не так, что только я со смесью ужаса и интереса размышляю о том, что будет, если сделать роковой шаг. Но потом прочитала, что это скорее норма, и успокоилась.

Сейчас желание вернулось. Только вместо разумного инстинкта самосохранения, который заставлял до побелевших пальцев вцепляться в перила, за спиной маячили крылья, и…

Я прыгнула прежде, чем успела толком подумать. Две секунды свободного полета остановили на мгновение сердце, а потом крылья замедлили падение и подняли меня наверх. К неистово бьющемуся сердцу добавилось потрясающее ощущение свободы. Когда я зависла в центре зала, под самым куполом, то с удивлением поняла, что почти не чувствую головной боли.

Но увы. Счастье было недолгим:

– Спускайся, время вышло, сейчас здесь будет занятие, а еще скоро гроза, так что третьекурсников загонят в зал.

Момент абсолютной свободы прошел, спускалась я как медведь по склону, пошатываясь. Чуть не налетела на скамейку и с трудом устояла на ногах, когда магия из крыльев исчезла. Они едва не прибили меня с непривычки к полу.

Но все равно я давно не чувствовала себя такой счастливой и уставшей.

– Жаль, что тренер этого не видел, – хмыкнул Кейман.

– Потому что я была хороша?

– Потому что я бы поспорил с ним на бутылку, что ты убьешься о стену или свалишься с крыши.

Кейман провел рукой по моей спине – и крылья исчезли, оказавшись сначала в его руке, а затем и в колбе. Я поежилась от прикосновения и поспешила на шаг отступить.

– Отнеси крылья обратно в лабораторию. И на следующей паре сходи в медпункт. Если у тебя часто болит голова, нужно иметь зелье.

– А вы… вы говорили, что с дислексией можно что-то сделать?

– У нас не существует такой болезни, поэтому пока ничего сказать не могу. Как-то же ты терпела восемнадцать лет. Потерпишь семестр-другой.

Следующий вопрос я задавать не планировала, он вырвался сам по себе и, будучи классическим «не воробьем», обратно залетать отказался. Хотя я бы многое за это отдала.

– Почему вы не сказали, что Сайлер – король?

– Даже короли имеют право на частную жизнь. Уж в твоем-то мире это знают куда лучше, чем в нашем.

– Зачем тогда Сайлер сказал, что никогда не видел иномирянок? Зачем расспрашивал о моем мире?

Кейман задумчиво посмотрел куда-то поверх моей головы.

– Ну, во-первых, раз уж ты выяснила, с кем ужинала, то не Сайлер, а Его Величество. Во-вторых, как ты думаешь, почему ты меня раздражаешь?

Щеки залил румянец, я сжала в руках колбу с крыльями, но опомнилась прежде, чем повредила ее.

– Понятия не имею!

– Правильно, Шторм. Вот и я понятия не имею, какие мысли бродят в голове короля. Спросишь как-нибудь сама. А теперь извини, у меня дела.